"Песах Амнуэль. Рим в четырнадцать часов" - читать интересную книгу автора

Куриона казался не просто усталым, но каким-то безнадежно блеклым. - Я
говорил с Оракулом и получил предсказание, что будущие испытания окажутся
более тяжкими, чем мы можем вообразить...
- Оракул не всегда бывает точен, - мягко возразил Светоний, хотя
следовало бы сказать, что Оракул зачастую просто несет чушь.
- Хочу надеяться, - пробормотал министр обороны, вздохнул и, видимо,
усилием воли заставил себя вернуться от духовных сущностей к прозе жизни.
Голос сразу стал жестким: - Заряд не найден. Есть новая информация от
Децима. Взрыв предполагают осуществить в половине восьмого утра.
Светоний застонал. Час пик! Миллион человек в уличных пробках!
Кошмар!
- К одиннадцати ночи, - продолжал Курион, - будут арестованы все
евреи, проживающие в Риме, это превентивная мера, и не думаю, что от нее
будет прок. В Осло Гракх Флавий потребовал срочной встречи с равом
Рубинштейном. Тот сделал вид, что не понимает причины, а может,
действительно, не понимает. Через час они там начнут трепать языком -
тоже, конечно, пустой номер. Короче, мой Светоний, тебе придется
выступить, это ясно.
- Надеюсь, - сказал Светоний, - что они не взорвут заряд, как только
услышат о нашем предложении...
- Помолись Плутону, - посоветовал Курион, - и держи пальцы
скрещенными.
Когда Светоний положил трубку, новости уже заканчивались. Главный
жрец храма Аполлона зачитывал предсказание Оракула на завтра - очень
оптимистическое, отредактированное военными цензорами. Прогноз погоды тоже
был хорош - ясно, тепло. Атомный гриб, - подумал Светоний, - будет виден и
в Тоскане, и даже на Сицилии. Ему захотелось позвонить Агриппине, но на
вилле телефонная сеть не имела блокировки от прослушивания, и Светоний
лишь вознес краткую молитву ко всем богам сразу, надеясь, что Агриппина и
дети уже вне опасности. Почему-то звонить Клавдии у него желание не
возникло.
Он вспомнил, как они с Клавдией познакомились во время празднования
Сентябрьских ид - Дня осеннего равноденствия. Три года, подумать только,
уже три года! Клавдия поразила его своей красотой, она была дочерью
репатриантов из Средней Азии, где римляне после изгнания основали в свое
время самую сильную диаспору, если можно говорить о какой-то силе в
условиях рассеяния нации. Почему-то западные женщины на него впечатления
не производили: италийки, вернувшиеся в Рим из Испании, скажем, или
Германии, казались изнеженными, неспособными на страсть. Впрочем, может,
ему казалось так, потому что сам он происходил из древнего рода, какой-то
его предок, судя по семейным преданиям, был адъютантом у Юлия Цезаря, и,
глядя на женщин, Светоний интуитивно искал в них прежде всего гордую силу,
а не вялую слабость. Что ж, в Клавдии он такую силу нашел - на свою
голову.
Телефон зазвонил опять, и режиссер спросил, нужна ли будет Светонию
студия в оговоренное время. До двенадцати оставалось полчаса.
- Нужна, - сказал Светоний. По первому каналу показывали фильм -
американский боевик "Скалолаз" с Сильвестром Сталлоне. Светоний не любил
этого актера, хотя и понимал, почему тот, будучи италийцем в десятках
поколений, не спешит возвращаться в родной Рим. Больших денег в Риме не