"Песах Амнуэль. Да или нет" - читать интересную книгу автора


П.АМНУЭЛЬ

ДА ИЛИ НЕТ




Никто и никогда не подумал бы, что он еврей. Русые волнистые волосы,
голубые глаза, худенький, правда, но с кем не бывает. И нос коротковат для
семита. Но главное - звали мальчика Сергей Ипполитович Воскобойников.
Я не думаю, что национальность имеет такое уж большое значение, чтобы
ее стоило упоминать, тем более - в начале рассказа. Но у истории свои
законы. Историю почему-то интересует, как записать в своих анналах:
выдающийся русский физик или известный еврейский ученый. Бывает и покруче:
русский ученый еврейской национальности. Истории виднее, поскольку пишет
ее не личность, не толпа, но время. Люди только готовят материал. Или сами
становятся материалом. Кто на что способен. Я-то могу лишь описать, чему
был свидетелем. И, помогая истории, просто обязан уточнить: мать Сергея
была еврейкой и звали ее Циля Абрамовна Лейбзон. Каково, а? Как ни
тряслись у чиновников в министерстве внутренних дел руки, когда они
печатали в удостоверении "Воскобойников, Сергей, имя отца Ипполит,
национальность еврей", но выхода у них не было, ибо мать - Циля, бабушка
была Хая, прабабушку звали Фридой, а прочие предки по материнской линии, к
сожалению, были скрыты во мраке времен. Во мраке той же истории, к слову
сказать.
В восьмом классе Сережа полюбил девочку Таню. Таня была русской, но
для истории это неважно. Была бы Таня башкиркой, ничего бы не изменилось.
Они принадлежали к одной тусовке, виделись часто, вместе ходили на
дискотеки в кафе "Уют", что на Московском проспекте, а однажды Сергей
проводил Таню домой и поцеловал на прощание, метил в губы, попал почему-то
между ухом и глазом, но это уж совсем никакого значения не имеет.
Сережин отец работал в "ящике" на Южной площади, около памятника
блокадникам, всем этот "ящик" был знаком, и о том, что выпускают там
электронное оборудование для атомных подлодок, тоже знал весь город, не
говоря уж об американских шпионах. Сергей перешел в десятый класс, когда
отец стал одной из многих жертв конверсии. Мать в то время тоже оказалась
без работы, поскольку обувную фабрику закрыли из-за нерентабельности.
Наверно, можно было перебиться с хлеба на воду, надеясь на лучшие времена,
ведь они, эти времена, действительно были не за горами в те смутные
девяностые годы. Но кто знал? И супруги Воскобойниковы решили уехать.
Прощание у Сергея с Таней получилось тягостным - они не понимали друг
друга. Таня искренне радовалась - "вот, - говорила, - будешь жить в
приличной стране, без талонов и коммуняков. Может, даже машину купишь". "Я
люблю тебя, - пытался Сергей перевести диалог в духовную сферу, - я люблю
тебя и не хочу ехать!" "Глупости, - уверенно утверждала Таня. - Там тоже
можешь любить. Присылай посылки."
Читатели почтенного возраста (скажем, старше двадцати пяти) вряд ли
помнят себя шестнадцатилетними и, значит, просто не поймут, как это
горько, как нелепо, и жить не хочется, и что за деревня этот Израиль, а