"Павел Амнуэль. Простые числа" - читать интересную книгу автора

- Постойте! Вы тот самый Парицкий?
Мне сразу стало неловко, и я хотел принести свои извинения, ну,
сорвалось с языка, не всем приятно, когда о них говорят "тот самый".
Парицкий действительно поморщился, будто проглотил ломтик лимона, и
сказал:
- Тот самый. Если вы имеете в виду...
- Нет-нет, - поспешил откреститься я от всего, что могло приписать мне
воображение нового знакомого. - Ничего я в виду не имел. Вы математик?
- Математик, - кивнул он и добавил: - Тот самый. И если нам повезло
оказаться рядом в этом поселке - мне так повезло точно, - то не объясните
ли, Петр Романович, почему в космологии принято говорить о темной энергии,
когда это, насколько я понимаю, всего лишь возрождение известной
эйнштейновской космологической постоянной?
- Ну как же! - воскликнул я, обрадовавшись, что могу поговорить с умным
человеком на профессиональные темы. - Есть разница, и не только
терминологическая.
Дальнейший разговор опускаю, поскольку содержание его имело бы смысл
изложить на страницах академического журнала.
Вечером мы сидели в гостиной у Парицкого, пили чай с вафлями и спорили
о кризисе современного образования. Домой я ушел засветло, но совершенно не
представляю, сколько на самом деле было времени - стояли белые ночи, и на
дворе могла быть и полночь, и пресловутый Час Быка, а может, наоборот, было
еще рано, и меня просто сморили усталость и неожиданное умственное
напряжение этого тяжелого дня?
Так мы познакомились и потом - до наступления холодов - ходили друг к
другу в гости едва ли не каждый вечер, а порой и в дневные часы, если у него
или у меня возникала неожиданная идея, которую следовало срочно обсудить.
Парицкий не обзавелся ни обычным телефоном, ни мобильным, так что визиты
наши всегда происходили неожиданно, но никогда не казались обременительными.
- Не могло этого быть, - уверенно сказала Лена, когда я сообщил ей о
том, как погиб ее бывший муж.
Я долго готовился к этому звонку, не выношу женских слез, и по всем
человеческим законам жена, пусть и бывшая, должна была охнуть, услышав о
том, что случилось, потом воскликнуть "Нет!", а после этого заплакать в
трубку или долго молчать, переживая и не находя слов.
- Быть такого не могло! - повторила Лена. - Вы сами, Петр Романович,
можете поверить в то, что Олег поперся по тонкому льду на какой-то там
противоположный берег?
Вот и она сказала "поперся", будто нет в русском языке других слов для
обозначения этого действия.
- Но ведь... - сказал я и замолчал, потому что мне наконец послышались
в трубке звуки, напоминавшие ожидаемый плач. Но это, скорее всего, были
помехи на линии, потому что Лена правильно закончила начатую мной фразу,
сказав совершенно трезвым, хотя и немного взволнованным голосом:
- Но ведь он пошел, да? Вот я и спрашиваю вас, Петр Романович - почему?
Что заставило Олега сделать это? Что-то совершенно экстраординарное, вы
понимаете?
Ах, какая разница... Может, он что-то увидел? Услышал? Показалось
что-то? Кто сейчас на это ответит, да и смысл-то какой в поисках ответа?
Олег Николаевич погиб так, как погиб, и этот наблюдательный факт невозможно