"Павел Амнуэль. Двое" - читать интересную книгу автора

знаю...
- Юра, - сказала над моим ухом тетя Женя. - Проснись, ужин дают. Поешь,
тебе надо.
- А вам?
- Я не буду, - отрезала она и отвернулась к окну.
Настаивать было бесполезно. Я вспомнил свою бабушку... не знаю, почему
воспоминание вдруг ярко вспыхнуло, хотя я не думал об этом уже несколько
лет. Мои бабушка с дедом (по материнской линии) жили в трех кварталах от
нас, городок небольшой, мы с мамой каждый день их навещали. Когда мне было
пятнадцать, дед неожиданно упал во дворе и умер несколько часов спустя, не
приходя в сознание. Тогда только я и узнал, что было ему восемьдесят три
года, и бабушке столько же. После похорон мама взяла бабушку к нам, отдала
ей свою комнату, а сама спала в гостиной. После смерти деда бабушка прожила
четыре месяца и ушла во сне, но не это мне сейчас вспомнилось. Все время, с
утра до вечера, она повторяла одно и то же: "Я ем и сплю, а Миша лежит в
земле", "Я хожу и ем, а Миша лежит в земле"...
Почему тетя Женя напомнила мне сейчас мою бабу Лару?
- В последнее время... - начал я разговор, когда бортпроводница убрала
поднос. От чая тетя Женя не отказалась, а я взял кофе и подумал, что сейчас
самое время задать вопросы, которые могли и не иметь никакого смысла. - В
последнее время Николай Геннадьевич занимался другими проблемами, не только
космологическими?
- Он всегда занимался другими проблемами, - сказала тетя Женя. Она
хотела поговорить, но говорить могла сейчас только о Коле, и потому я
рассчитывал на обстоятельные ответы. - Всю жизнь он состоял в каких-нибудь
комитетах и коллегиях. Помню, в семьдесят девятом Сюняев позвал Колю в
оргкомитет. Они устраивали советско-американскую конференцию по
рентгеновской астрофизике. Я тогда беременная Костей была, чувствовала себя
ужасно, а надо было на работу ходить... Они все хорошо организовали, и я как
раз родить успела. Костя появился за три месяца до конференции, я с ним на
заседания ходила, представляешь? Американцы на это нормально реагировали, а
наши почему-то косились... Так я к чему? Они обсуждали ранние стадии,
рентгеновское излучение квазаров, и Коля вдруг выдал... Ну, типа того, что
рентген от квазаров может быть модулирован высокой частотой, даже более
высокой, чем радио от пульсаров. А мы этого не обнаруживаем просто потому,
что не ставим на спутники приборы с нужным разрешением во времени. Коле,
конечно, сказали (наши, кстати; американцы к идее отнеслись вполне лояльно),
что это глупость, не может квазар так излучать, нет физической причины. Коля
уперся, как всегда, и стал на ходу выдумывать гипотезы. Помню, как на него
Черепащук посмотрел, когда Коля сказал, что короткопериодический рентген
может излучать разумная плазма в квазарах. Мол, почему бы плазме при больших
плотностях не самоорганизоваться в потенциально разумные системы? Коля еще и
на фантастический рассказ сослался... не помню автора. В общем, американцы
головами покивали, мол, любопытная идея насчет модуляции, надо обдумать. А
наши очень... К нему потом Ефремов подошел: ты, мол, что, с ума сошел, тут
серьезная конференция! А Чертков, он тогда в институте парторгом был, прямо
сказал: ты это брось, не позорь передовую советскую науку завиральными
идеями. У тебя когда защита докторской? Так имей в виду...
Я об этой истории не слышал. Впрочем, я многого о Николае Геннадьевиче
не слышал. Знал, что докторскую он защитил с блеском в восемьдесят первом.