"Песах Амнуэль. Убийство по случаю " - читать интересную книгу автора

- Было! Ты же сам сказал, что картине больше года!
- Ну-ка, - потребовал Хан, - изложи подробнее.
- Потом, - отмахнулся Беркович. - Сними картину и займись делом. И
кстати, захвати с собой кисть, вот эту, которая сухая. Вряд ли там есть
отпечатки пальцев, но все же...
Вечером Беркович вернулся домой в отличном расположении духа и с порога
объявил:
- Наташа, я это дело прикончил! Художника убил его давний приятель и
коллега, представляешь? Негодяй вчера давал показания в числе прочих друзей
Бен-Ама, и никому даже в голову не пришло...
- Ничего не поняла, - сказала Наташа, накрывая на стол. - Когда ты
голоден, то изъясняешься очень непонятно.
- Сегодня я от нечего делать рассматривал картины в мастерской, - начал
объяснять Беркович, - и мне показалось, что на одной из них лицо мужчины
какое-то странное, будто двойное - из-под очертания подбородка видна краска
другого оттенка. А рядом стоял мольберт, причем все кисти, кроме одной,
торчали из банки с растворителем, а одна - сухая - лежала отдельно. И я
подумал: почему эта кисть не в банке? Если Бен-Ам ею пользовался, то должен
был положить в растворитель, верно? И зачем он подрисовывал лицо мужчины на
картине? Кстати, там было изображено убийство: один человек душил другого.
Допустим, подумал я, что кисть держал не Бен- Ам, а некто, пришедший ночью в
мастерскую. Он подправлял лицо на картине, а в это время явился с пистолетом
хозяин, узнал посетителя, тот бросил кисть, началась драка, ну дальше все,
как определил эксперт... Случайный выстрел и все такое.
- Кому было нужно подрисовывать чье-то лицо? - удивилась Наташа.
- Все выяснилось, когда Хан снял верхний слой краски. Там было
изображено лицо Игаля Цукермана, одного из приятелей Бен-Ама, тоже, говорят,
неплохого художника. Мы пришли к этому Цукерману, и я сказал ему пару слов,
а потом Хан нашел рубашку, от которой был оторван лоскут... В общем,
несколько лет назад Цукерман задушил некоего Арнольда Векслера, дело тогда
пришлось закрыть, потому что убийцу не нашли. А Бен-Ам обо всем догадывался
или знал наверняка - сейчас уже не скажешь. И нарисовал эту сцену в своей
примитивной манере. Манера манерой, но узнать Цукермана можно было без
проблем, у него очень характерная внешность. Картина стояла в мастерской, и
Цукерман как-то ее увидел. Вида он не подал, не станет же человек без лишней
надобности признаваться в убийстве! Картина так бы и стояла, но Бен-Ам решил
ее выставить в галерее Орена. Оставалась неделя, и Цукерман не знал, что
делать. Сказать Бен-Аму, чтобы тот не выставлял картину? Это означало -
признаться. Сделать вид, будто ничего не происходит? Но на выставке его
могли узнать десятки людей, сопоставить факты... В общем, он решил
подправить лицо, надеясь, что Бен-Ам не станет перед самой выставкой
накладывать еще один слой краски. А там видно будет...
- Цукерман знал привычки приятеля, - продолжал Беркович, - приехал
поздно ночью, окно, как он и думал, оказалось открытым, он забрался в
мастерскую и принялся исправлять собственное изображение. А тут явился
Бен-Ам с пистолетом в руке...
- Кошмар, - сказала Наташа. - А за что он задушил того?..
- А, - махнул рукой Беркович. - Шерше ля фам. Любовь.
- Ты сказал это так, будто любовь - великое зло, - возмутилась Наташа.
- Если из-за женшины убивают, то любовь - зло, - твердо сказал Беркович