"Павел Амнуэль, Роман Леонидов. Суд" - читать интересную книгу автора

* * *

Редко кто шел в Меннефер через горы на юго-запад от Синайской пустыни.
Поход через пески опасен, но такая опасность привычна для жителя Кемта.
Солнце и жажда - с этим каждый учится бороться с детства. В Магхаре к ним
прибавлялась третья трудность - горы.
Ученики не осмелились возражать, а Минхотеп не объяснил им причину
своего решения. Он был в Магхаре несколько раз, правда, давно, в молодости,
когда следил за обработкой известняковых плит, предназначавшихся для
гигантской статуи Гора. Вышли они с рассветом, но к полудню Минхотеп устал и
уже едва передвигал ноги. Скульптор шел и с привычным отвращением вспоминал
слова из заветов отца сыну, слова, которые он, как и все, заучил наизусть
еще шестилетним ребенком:
"Смотри, это фараон! Пока мы утром спим еще, он уже бодрствует и
заботится о нас. Пока мы предаемся удовольствиям, он сидит за работой, за
работой для нас. Он заботится о поддержании каналов, он распоряжается
постройкой храмов, он бдит над нами, чтобы не было сделано несправедливости,
и защищает нас от произвола. Он оказывает милости там, где закон карает
неумолимо. Кричи громко, во весь голос кричи: хвала Сыну солнца, хвала,
хвала!"
Слова эти давно потеряли для Минхотепа всякий смысл. Он говорил
"фараон", но уже не ощущал при этом трепета. Говорил "Сын солнца", а сам
думал: скорее сын Гатгара, бога тьмы, заблудший, нелюбимый сын.
Минхотеп не мог заставить себя думать о Хафре с почтением даже теперь,
когда фараон ушел в мир теней. Не мог, потому что знал. Это знание много лет
лежало на его плечах тяжким бременем, но так ли необходимо избавляться от
него сейчас? Нужно ли, чтобы тот, кто верил, начал сомневаться, а тот, кто
сомневался - начал проклинать? Нужно ли людям знать всю правду о своем
владыке?
Минхотеп имеет в виду Суд над мертвыми. Фараон не мог быть погребен,
пока весь народ не произнесет над ним Суд. При жизни фараон считался
непогрешимым, слова его были законом, но тем страшнее отзывался Суд, ибо
речь шла о самом важном для египтянина - о почетном погребении. Если на Суде
хоть один человек справедливо указывал на какую-то неискупленную, вину
умершего, в почетном погребении отказывали. Гроб вставляли в нишу в стене в
жилом покое - напоминание для детей и внуков. Было только одно средство
избавиться от трупа: письменное отпущение от того, чей голос был против
погребения. Подобный Суд производился над каждым умершим, но для частных лиц
имел гораздо меньшее значение: ведь их можно было наказывать и при жизни.
Минхотеп никогда не рассказывал ученикам о днях своей молодости. Хатор
и Сетеб были слишком юны и слишком чтили власть, чтобы понять его. Хатор
умен и сам когда-нибудь придет к тем же мыслям, что и учитель, поймет
лживость канонов "Книги Меонг". Хотя "Книга Меонг" священна и нарушение ее
канонов считается святотатством. Но Сетеб... Неглуп, расторопен, однако нет
в нем того, что Минхотеп называл "душой души", нет искры, которая делает
человека творцом. "Книга Меонг" - его идеал именно потому, что показывает
удобную дорогу в жизни.
Мужество сойти с этой дороги дано немногим, Минхотеп свернул с нее,
прошел через муки и изгнание, но не жалел об этом. Он пристально вглядывался
в лица учеников, нередко верил им, чаще - сомневался...