"Стивен Амброз. День 'Д': 6 июня 1944 г." - читать интересную книгу автора

поражение. На Восточном фронте Гитлер располагал еще всеми возможностями,
чтобы выиграть время; а оно работало на фюрера, поскольку странное
содружество - Великобритании, Советского Союза и Соединенных Штатов, по его
мнению, должно было неизбежно развалиться.
Гибель Гитлера и полный крах нацистской Германии, без всякого сомнения,
привели бы к распаду этого противоестественного союза. Но фюрер хотел, чтобы
разрыв произошел тогда, когда еще мог принести ему пользу. И у Гитлера были
все основания думать, что такое могло случиться, если бы ему удалось убедить
Сталина в том, что не следует возлагать надежды на Соединенные Штаты и
Великобританию. Сталин вполне мог решить, что победа в войне один на один
достанется Красной Армии слишком высокой ценой. И если бы Красная Армия
вернулась на позиции, которые она занимала в июне 1941 г., то есть в
восточную часть Польши, тогда, возможно, Сталин пошел бы на переговоры о
мире на принципах разделения Восточной Европы между нацистами и
коммунистами.
С августа 1939 г. и до июня 1941 г. нацистская и советская империи
объединились на основе того, что поделили между собой Восточную Европу.
Чтобы возвратиться к прежнему положению, Гитлеру надо было доказать Сталину,
что немцы еще способны нанести Красной Армии непоправимый урон. Для этого
ему требовались боеспособные солдаты и военная техника. Чтобы заполучить их,
нужно было снять напряжение на Западном фронте. А для этого предстояло
отразить англо-американское вторжение через Ла-Манш.
Вот почему день "Д" имел решающее значение[3]. Совершенно ясно на это
указывает директива фюрера № 51 от 3 ноября 1943 г.: "В течение последних
двух с половиной лет наши основные усилия мы направляли на ожесточенную и
приносящую большие потери борьбу против большевизма... Ситуация теперь
другая. Угроза с Востока остается, но еще большая опасность грядет с Запада:
англо-американская морская высадка! На Востоке потеря даже большой части
захваченного нами обширного пространства не нанесет смертельного удара по
жизнеспособности Германии.
Другое дело - на Западе! Если врагу удастся прорвать нашу оборону по
широкому фронту, то это приведет к незамедлительным и ужасающим
последствиям". (Гитлер имел в виду, что англо-американское наступление через
Ла-Манш в 1944 г. создало бы непосредственную угрозу индустриальному сердцу
Германии - Рейнско-Рурскому региону.) Юго-восточная часть Англии находится
ближе к Кельну, Дюссельдорфу и Эссену, чем Берлин. Иными словами, осенью
1943 г. передовая линия фронта на Востоке отстояла от Берлина более чем на
2000 км, в то время как на Западе она проходила на расстоянии всего лишь 500
км от Рейнско-Рурской области и в 1000 км от Берлина. В случае успешного
продвижения Красная Армия в 1944 г. частично заняла бы Украину и Белоруссию,
которые имели существенное, но не столь принципиальное значение для
поддержания военной индустрии Германии. Англо-американский прорыв в 1944 г.
привел бы к захвату Рейнско-Рурского региона, жизненно важного для
обеспечения военной мощи Германии.
Поэтому Гитлер заявил, что решающая схватка должна состояться на
побережье Франции: "По данной причине я не могу более соглашаться с
дальнейшим ослаблением наших сил на Западе в пользу других театров войны. Я
принял решение усилить нашу оборону на Западном направлении..."
Это решение перечеркнуло политику, которую нацисты проводили с 1940 г.,
когда отказались от подготовки операции "Морской лев", то есть вторжения в