"Стивен Амброз. Эйзенхауэр: солдат и президент " - читать интересную книгу автора

Абилин был консервативным городом в социальных, религиозных и
политических вопросах. Все жители были христианами, выходцами из Европы,
почти все голосовали за республиканцев. Всех объединяло чувство общности,
деления мира на "нас" (жителей Абилина, графства Дикинсон и, в какой-то
степени, штата Канзас) и "их" (остальной мир). Абилин чем-то напоминал
большую семью, давая своим жителям чувство безопасности. И угроза этой
безопасности исходила не изнутри, а извне, чаще всего в виде дурной погоды
или снижения цен на производимые товары.
Мужчину оценивали по тому, насколько прилежно он трудился и насколько
аккуратно оплачивал счета, женщину же отмечали по тому, как она ведет свое
хозяйство. Считалось, что успех мужчины всецело связан с его доходами и что
неудачники могут винить только самих себя. "Мы находились в политической и
экономической изоляции, - вспоминал Милтон. - Таковым же было и наше
мироощущение. Самостоятельность - вот как звучало ключевое слово, ценились
инициатива и ответственность; о радикализме никто и не слыхивал"*8.
Мальчишкам Эйзенхауэрам Абилин казался идеальным местом. Там, в
обстановке дружеской терпимости к мальчишеским шалостям, было где испытать
себя и развить физически. В 1947 году Дуайт Эйзенхауэр с неподдельной
теплотой вспоминал свой город. Он говорил, что Абилин "был хорош и для
здоровых игр на свежем воздухе, и для работы. Подобная атмосфера создавала
общество, не разделявшее людей по богатству, национальности или вере и
сохранявшее уважение к таким ценностям, как честность, порядочность, учет
интересов других людей. Ребенок, который провел детство в просвещенной
сельской среде, может считать себя счастливчиком"*9.
Дуайт любил Абилин, и Абилин платил ему тем же. Дуайт был заметным
мальчишкой, его любили за любознательность, шаловливость, улыбчивость и
неугомонность. Его прозвали "Маленьким Айком" (его старший брат Эдгар носил
прозвище "Большой Айк").
Правда, Маленький Айк имел ужасный темперамент. В гневе он забывал обо
всем и совершенно терял контроль над собой. Адреналин резко выбрасывался в
кровь, лицо его мгновенно багровело. В канун дня Всех святых в 1900 году
родители разрешили Артуру и Эдгару "пойти повеселиться". Маленький Айк
просил, умолял и настаивал, чтобы его тоже отпустили, но родители были
неумолимы, ссылаясь на его молодость. Айка охватил гнев. Он бросился наружу
и принялся колотить по стволу яблони голыми кулачками. Он молотил дерево,
рыдая, до тех пор, пока его кулаки не превратились в кровавое месиво.
Наконец, отец схватил его за плечи и потряс так, что мальчик пришел в себя.
Дуайт лег в постель и, задыхаясь от ярости и отчаяния, целый час
проплакал в подушку. Мать вошла в комнату и села на кровать. Она смазала ему
руки мазью и забинтовала их. После продолжительной, как показалось ему,
паузы она сказала: "Владеющий собою лучше завоевателя города". Она объяснила
ему, насколько бесполезен и разрушителен гнев и что он самый гневливый изо
всех ее детей и ему труднее всего исправиться. Когда Эйзенхауэру было
семьдесят шесть лет, он написал: "Я всегда вспоминал ту беседу как один из
самых просветляющих моментов моей жизни"*10.
Умение владеть собой пришло не вдруг и не сразу. Два года спустя после
случая с яблоней, когда Дуайту было двенадцать, а Артуру шестнадцать, Артур
разгневал своего брата каким-то пустяком. Закипая от злости, но понимая, что
с сильным Артуром ему не справиться, Дуайт огляделся кругом. Заметив у своих
ног кирпич, он схватил его и со всей силой бросил в голову Артура. Артур с