"Андрей Амальрик. Нежеланное путешествие в Сибирь" - читать интересную книгу автора

приятельница сказала, что посоветуется со мной, и они расстались. Когда она
уже возвращалась домой, в метро к ней подошли двое молодых людей и сказали:
"Девушка, поедемте с нами". Как она говорит, у нее все похолодело внутри,
но, к счастью, оказалось, что у этих молодых людей были более игривые
намерения, чем она подумала вначале.
После некоторых колебаний я решил ехать к дипломату сам. Я поехал на
следующий день рано утром, так как медлить было нельзя, кроме того, нужно
было застать дипломата, пока он не уехал в посольство. Я доехал на автобусе
почти до самого дома и внимательно смотрел, не стоит ли где-нибудь
поблизости машина с советским номером, но ничего подозрительного не заметил
и без происшествий вошел в подъезд вместе с двумя неграми. Еще не было
восьми часов, но я недооценил трудолюбие американских чиновников: дипломат
уже уехал в посольство, и мне предстояло объясняться с его напуганной женой,
которая смотрела на меня как на выходца с того света и вдобавок не понимала
ни одного слова по-русски. Кое-как нам удалось объясниться - я нарисовал на
бумажке едущую из посольства машину, она позвонила мужу, и через несколько
минут дипломат приехал, благо посольство находилось недалеко.
Теперь мы могли поговорить в более спокойной обстановке. На прощание я
спросил дипломата, чем он был так напуган вчера, что даже боялся открыть
дверь? Однако он ответил, что просто не слышал звонков из-за шума в комнате.
Мы договорились, что через некоторое время я заеду вновь. Я был у него еще
несколько раз, однако проститься с ним перед его отъездом мне уже не
удалось. За время нашего двухлетнего знакомства мы не всегда относились друг
к другу дружелюбно; не знаю, увижу ли я его еще когда-нибудь, поэтому хочу
сказать здесь, что от многих иностранцев в Москве, покупающих у русских
художников, его выгодно отличала настоящая любовь к живописи и понимание ее.
Его симпатичная рыжая жена сама могла бы стать хорошей художницей, если бы,
как многие женщины, не предпочла искусству заботу о семье.
Затем я заехал к Диме Плавинскому, но не застал его дома. Его жена
рассказала мне, что Дима был так испуган, что вчера прошатался весь день по
улицам и пришел домой только в середине ночи, опасаясь засады, а рано утром
ушел опять. В шесть часов вечера у него было назначено свидание с женой на
Смоленской площади, и я просил передать ему, что я у своих друзей и прошу
его приехать. Мы увиделись с ним вечером, а на следующее утро он уехал в
Среднюю Азию.
В тот же день я смог выяснить некоторые обстоятельства,
предшествовавшие нашей неудачной встрече с Коренгольдом. Как я уже писал, в
тот же день, когда мы говорили по телефону с его женой, 22 февраля,
Коренгольд получил телеграмму своей редакции об интервью. 23 февраля утром у
меня был дипломат, и я, в свою очередь, просил его посоветовать мне
какого-нибудь журналиста. В это же время Коренгольд просил своего знакомого,
молодого художника Эдика Штейнберга, разыскать Зверева. При этом он сказал,
что, если это нужно, он получит разрешение на интервью в министерстве
культуры. Не знаю, затребовал ли он такое разрешение. В тот же день вечером
Коренгольд где-то увиделся с дипломатом, тот сообщил ему обо мне, и
Коренгольд ухватился за эту возможность. Утром следующего дня, 24 февраля,
дипломат позвонил мне, и мы договорились встретиться 26 февраля, так как я
рассчитывал, что Зверев позвонит мне 25-го. После этого, 24 или 25 февраля,
Коренгольд заехал к Штейнбергу, чтобы узнать, разыскал ли тот Зверева. В это
время к Штейнбергу набилось много различных людей, почему-то вовлеченных в