"Андрей Амальрик. Нежеланное путешествие в Сибирь" - читать интересную книгу автора

взять интервью - это еще не преступление.
Все стены моей маленькой комнаты были завешаны картинами, многие
картины стояли и лежали на шкафу и на полу.
- Это те картины, которые вы продаете иностранцам? - любезно спросил
старший лейтенант.
- Я не продаю никаких картин, - ответил я.
- А что, они не могли посмотреть картины в другом месте? - уже грубее
спросил он.
- Очевидно, их интересовала моя коллекция, - тут я решил несколько
прихвастнуть и добавил: - в Москве всего несколько человек собирают
современных художников, и я среди них хорошо известен.
Мое хвастовство не понравилось дружинникам. Один из них что-то
неодобрительно пробормотал о картинах, кажется, что это не картины, а
барахло. Другой иронически заметил, что, оказывается, не я один занимаюсь
"подобными делами".
После этого старший лейтенант сказал американцам, что они могут ехать
домой. Я вышел в коридор проводить их под присмотром одного из дружинников.
Пока они с потерянными лицами пожимали мне на прощание руку, я испытывал
крайнюю неловкость, так как думал, что, если не дипломат, то во всяком
случае Коренгольд может заподозрить меня в том, что я провокатор, специально
подстроивший это свидание.
- А теперь поедем с нами, - сказал старший лейтенант мне и Диме, когда
американцы ушли.
- Есть у вас ордер на задержание? - спросил я.
Сначала меня не поняли, оперативникам показалось, что я спрашиваю, есть
ли у них машина. Как потом выяснилось, была машина, почему-то
замаскированная под грузовое такси. Когда же они поняли, что я спрашиваю про
ордер, старший лейтенант даже удивился.
- Какой там ордер, - сказал он, - мы приглашаем просто поговорить.
- Без ордера я не поеду, - сказал я.
- Нет, поедешь.
- Тащите силой, если хотите, - сказал я, - иначе я не поеду.
- Собирайся и поезжай! - внезапно гаркнул капитан Киселев. До сих пор
он играл роль молчаливого статиста, но мое упрямство возмутило его. - Ты
что, не советский человек, раз не подчиняешься власти?!
- Почему же, я подчиняюсь советской власти, но не вам, - ответил я.
Такой иезуитский ответ озадачил участкового.
- Поезжай, не то хуже будет. Поезжай, мы просто с тобой хотим
поговорить по-хорошему, - так еще долго уговаривал меня и угрожал мне
старший лейтенант, но я твердо решил не ехать. Не потому, что я считал это
самым разумным (может быть, это было как раз неразумно), но просто из
чувства противоречия и нежелания подчиняться.
Увидев, что я решительно не хочу ехать, старший лейтенант изменил тон.
- Хорошо, - сказал он, - тогда садитесь, вот вам бумага, и подробно
напишите, что такого-то числа у вас были такие-то люди с такой-то целью, а
затем явилась опергруппа.
- Этого я тоже не буду делать, - сказал я. - Единственное, что я могу
написать, что такого-то числа ко мне явились капитан милиции, старший
лейтенант угрозыска и двое дружинников с неизвестной мне целью.
- Ну, этого нам не нужно, - раздраженно сказал старший лейтенант.