"Андрей Амальрик. Нежеланное путешествие в Сибирь" - читать интересную книгу автора

Теперь он занялся Димой Плавинским. У того не было документов, и старший
лейтенант потребовал, чтобы я подтвердил, что это действительно Плавинский,
Дмитрий Петрович. Я подтвердил. "В том случае, если это не так, вы понесете
ответственность", - сказал озлобившийся старший лейтенант и пошел в соседнюю
комнату к отцу, чтобы и тот подтвердил личность Димы. После этого он
отпустил Плавинского и вновь принялся уговаривать меня и угрожать мне.
Видимо, он надеялся, что, лишившись зрителя, я окажусь податливее. Но я
стоял на своем. "Ну, мы с вами еще встретимся", - угрожающе сказал он и
вышел. Остальные пошли за ним. Я тоже думал, что так или иначе мне не
миновать встречи с ним, но ошибся: до сих пор мы еще не встретились. В
дверях оба дружинника, или те, кто выдавал себя за дружинников, почему-то
сказали: "Извините за беспокойство". Я извинил.

Глава вторая Я БЕГУ ИЗ ДОМА

Было совершенно очевидно, что с уходом незваных гостей ничего не
кончилось, а все только начинается. Могло даже случиться, что через полчаса
они бы явились снова, на этот раз уже с ордером на задержание. Если, как мне
казалось, против меня не было никаких улик, чтобы завести уголовное дело, то
я был уязвим в другом отношении: уже почти год я нигде не работал на
постоянной работе и, таким образом, подпадал под так называемый "Указ об
усилении борьбы с лицами, ведущими паразитический антиобщественный образ
жизни". Этот указ, принятый в 1960 году после шумной газетной кампании
против "тунеядцев", предусматривал для лиц, более месяца нигде официально не
работающих, выселение на срок от двух до пяти лет в традиционные русские
места ссылки, Север Европейской России, Сибирь и Дальний Восток, "с
обязательным привлечением к физическому труду". Этой карательной мерой,
по-видимому, хотели убить сразу несколько зайцев: ликвидировать безработицу,
обеспечить рабочей силой отдаленные районы и очистить большие города от
"антиобщественных элементов". Указ представлял также удобное средство для
расправы с неугодными лицами из интеллигенции, как это 6 ыло, например, с
ленинградским поэтом и переводчиком Иосифом Бродским, высланным на Север в
1963 году. На меня, правда, этот указ не должен был распространяться, потому
что я жил вдвоем с парализованным отцом, инвалидом первой группы, которая
давалась только людям, нуждающимся в постороннем уходе, но при желании этим
могли пренебречь. Поэтому я решил уйти пока из дому и избегать всяких
контактов с милицией, пока не устроюсь на постоянную работу.
Я взял записную книжку, деньги, некоторые материалы по искусству, в
частности, каталог выставки Зверева, собрал рукописи своих пьес, работу над
которыми я и считал настоящей своей работой, но, увы, не такой работой,
справку о которой я мог бы представить в милицию, попрощался с отцом,
сказав, что к нему ежедневно будет заходить моя приятельница, и вышел на
улицу по черной лестнице: я боялся, что меня еще могут поджидать у парадного
подъезда.
Я хотел устроиться секретарем или библиотекарем к какому-нибудь
профессору-историку, так как такая работа была бы более или менее синекурой,
об этом я думал еще раньше, зная, что рано или поздно встанет вопрос о
постоянной работе. Ничего определенного мне в тот день не обещали и просили
позвонить завтра. Как я понял, надежды здесь было мало, но на тот случай,
если мне откажут, у меня был еще один интересный вариант, о котором я скажу