"Жоржи Амаду. Свет в туннеле (Подполье свободы, ч.2) ("Каменная стена" #1) " - читать интересную книгу автора

согласен. Но чтобы надеть узду на коммунистов, нельзя руководствоваться
правилами хорошего тона.
- Сделайте хотя бы исключение для Сисеро... - взмолилась Габи.
- Сисеро - совсем иное дело. Он известный писатель, человек общества. Я
же говорю о рабочих. И кроме всего прочего, от них смердит. Вот за что я не
переношу этих людишек: они грязные, оборванные, зловонные... Неспособны быть
чистоплотными, а еще смеют требовать отчета у правительства!
Шопел перестал смеяться.
- Ты прав. Они становятся наглыми, эти рабочие. Как-то на днях я шел по
улице и нечаянно толкнул одного из них, работающего на стройке каменщиком
или чем-то в этом роде. Так этот субъект обругал меня за то, что, толкнув
его, я не извинился.
На Мариэту тоже, видимо, подействовали доводы Пауло.
- Да, эти коммунисты еще хуже полиции, - сказала она. - Вы не читали
статей, опубликованных в "А нотисиа"? Ты тоже не читала, Габи? Их написал
один раскаявшийся коммунист... Он описывает такие ужасы, что волосы могут
встать дыбом. И, однако, все это, должно быть, правда, раз сам коммунист об
этом рассказывает...
Но Габи усомнилась в правдивости статей Эйтора Магальяэнса: она никогда
не слыхала ни о чем подобном, не могла поверить такому вздору.
- Ложь или правда, - сказал Пауло, - но одно несомненно: нельзя больше
проявлять мягкосердечие, Габи. Раньше это было еще возможно, но теперь они
сильны, и проявлять к ним милосердие, значит действовать против самих себя.
Вы должны вырвать Сисеро из этой среды. Иначе может наступить день, когда мы
не сможем шевельнуть и пальцем, чтоб ему помочь.
Габи стала прощаться. Пауло обещал ей вечером позвонить Артуру.
После ухода Габи Мариэта сказала:
- Бедняжка... У Сисеро нет сердца... Она его обожает, а он доставляет
ей такие огорчения...
Шопел заметил:
- Просто невероятно, как много удалось коммунистам завербовать себе
приверженцев в кругах интеллигенции. Знаете ли, господа, кто еще за
последнее время связался с ними? Мануэла, твоя прежняя романтическая
страсть, Паулиньо.
- Танцовщица? - спросила заинтересованная Мариэта.
- Танцовщица... - Поэт сложил губы в презрительную гримасу. - Она
возникла в результате нашей шутки, закончившейся так же успешно, как и все
остальные. Теперь Мануэла как будто живет с Маркосом де Соузой, который
оказался старым коммунистом.
- Маркос? - изумилась Мариэта.
- Да, Маркое. Он был в Национально-освободительном альянсе и не
скрывает своих убеждений. Да и не он один... - И Шопел принялся перечислять
имена писателей, поэтов, художников. - Не понимаю только, что все эти люди
находят в коммунизме...
- Мне говорили, что и Эрмес Резенде тоже...
- Нет, Эрмес - совсем другое. Он социалист и с коммунистами не имеет
ничего общего. Он сам мне однажды заявил: "Не могу понять, как интеллигент
может быть коммунистом. Это равносильно самоубийству". Но зато другие видят
в Сталине какого-то бога. Маркос де Соуза не так давно публично заявил, что
Сталин - величайший человек двадцатого столетия.