"Сергей Алхутов. Возвращение Заратустры " - читать интересную книгу автора

свою ограниченность.
Много неприятностей познал Заратустра и во многом себя ограничивал. Но
знание, не вошедшее в кровь - не более чем слухи. И познав неприятность, я
удивлялся тому, как принял её и преступил новый рубеж.
Кому из вас неприятны ворчащие старухи? И мне - с вами, было такое
время. Но теперь Заратустра - и старуха.
Кому из вас неприятны пьяные гопники? И мне - с вами, было такое время.
Но теперь Заратустра - и гопник.
Кому из вас неприятны распутные женщины? И мне - с вами, было такое
время. Но теперь Заратустра - и распутница.
А сколь многим неприятны те, кого толпа относит к меньшинствам! Истинно
говорю - целой толпе! И Заратустра бросил вызов толпе и стаду.
Прежде всего стал Заратустра национальным меньшинством. О, сколь
трудно, родившись и принадлежа к большой и к великой нации, видеть и слышать
и чуять мир как нацмен! Ибо есть нации, что видят и описывают мир в трёх
цветах и оттенках, и есть нации, что указуют на время лишь наречиями, и есть
нации, которые не различают среди существ мужской и женский роды. Что же
говорить о нации, пишущей все вещи с большой буквы, и о нации, чьи сыны и
дочери пишут с большой буквы только себя! Есть даже и такой из больших
народов, что названия всех вещей и существ и действий может произвести от
названий половых органов - и к этой нации принадлежал Заратустра, и ко всем
прочим из названных и неназванных.
Каждая нация неприятна какой-нибудь другой. Народы дают имена своих
соседей крысам и тараканам, а самим соседям дают имена ещё более странные. И
к каждой из наций принадлежал Заратустра. Так принял он неприемлемое.
Однако, есть, кроме национальных, и другие меньшинства. Нет для иной из
толп более противного, чем принадлежность кого-либо к этим изгоям. И к
каждому из них научился относить себя Заратустра.
Но, говорю вам, есть ещё такие меньшинства, о которых никто не
догадался. Ибо шизофреников и психов и маньяков что мешает назвать
интеллектуальными меньшинствами? Также и дебилов, и даунов? Истинно говорю
вам: дауном и дебилом был Заратустра, больше того - круглым идиотом. Но не
блаженны ли нищие духом?
А моральные меньшинства? Воистину, тех чудаков, чья первая буква
неуместна на этих листах, следует отнести к моральному меньшинству. И таким
был Заратустра, и таким моральным уродом.
Надо же так низко пасть! - скажут иные. Но Земля кругла, и пасть её для
падших низко - путь к её сердцу.
И настало время, когда преступил Заратустра ещё один рубеж - он смог
стать одним из толпы. Кому из вас неприятен человек из толпы? И мне - с
вами, было такое время. Но теперь Заратустра слился с толпой и сам стал
толпой и стадом.
Но и избегать ограниченности не есть ли своего рода ограниченность? И
стремиться стать всеохватной волной и мудрой змеёй не есть ли неприятие
гордого орла и отдельной от мира частицы? Итак, ныне стал Заратустра и
весьма ограниченным типом тоже. Так постигло меня искусство быть собой.
И теперь Заратустра узок и упрям, и не знает он, и не хочет он знать,
какой именно тип человека неприятен тебе, читающий, и как ты, представляя
его самого и окружающий его фон и мир, и как ты, слыша издаваемые им звуки и
чувствуя его запахи, морщишься от неприятия.