"А.Я.Альтшуллер. Пять рассказов о знаменитых актерах (Дуэты, сотворчество, содружество) " - читать интересную книгу автора

Мартынов раскрывал психологию мелкого, злобного человека, угнетающего
зависимых от него людей и раболепствующего перед вышестоящими. Каратыгин и
роли Неизвестного не только защищал Кулибина, но и выступал как некая идея
справедливости.
К середине 1840-х годов соперничество Каратыгина и Мартынова, о котором
никто вслух не говорил, но которое объективно существовало, отражая
художественные тенденции времени, достигло высшей точки. 1845 год - разгар
борьбы вокруг "натуральной школы", нового направления в искусстве. Начало
года ничего хорошего Каратыгину не принесло. До пасхальных праздников он
выступил в четырех новых ролях, не вызвавших интереса публики. Все спектакли
прошли по нескольку раз и больше не возобновлялись. Это "Французский гусар"
Э. Сувестра, "Матильда, или Злые советы" Э. Скриба и Т. Террье, "Еврей, или
Слава и позор", трагедия В. Сежура, которую В. Каратыгин сам перевел, "Обман
в пользу любви" П. Мариво в переводе П. Катенина. Вот что написал "Репертуар
и Пантеон" о его выступлениях в этих спектаклях: "Во "Французском гусаре"
костюм его решительно гораздо лучше игры; в "Матильде" он просто не хорош; в
"Еврее" не оставляет никакого впечатления; в "Обмане в пользу любви" в роли
светского любовника тяжел и дурен" [37].
Никогда еще за двадцатипятилетнюю службу актеру не приходилось читать о
себе ничего подобного. В обзоре критиковались и другие роли, правда, в его
сторону делался реверанс и вина за неудачи возлагалась на слабые пьесы: "В
таланте г-на Каратыгина смешно сомневаться... Не в его власти создать
писателей, но от него зависит не играть плохих ролей, по необходимости и
плохо разыгрываемых" [38].
Оговорка не утешала. Твердая почва уплывала из-под ног, былая
уверенность пропадала. И что больше всего удивляло Каратыгина - это шумный
успех многочисленных водевилей, следовавших духу "физиологического очерка",
рисовавших быт и нравы современного общества.
Каратыгин давно хотел поехать с женой за границу, кстати, и Александра
Михайловна осенью 1844 года покинула сцену, и потому отпуск надо просить
только ему одному. Не без доли коварства думал он о предстоящей длительной
поездке - интересно, как Александрийский театр обойдется без него, Василия
Андреевича Каратыгина. После долгих сборов и приготовлений в июне 1845 года
супруги Каратыгины с дочерью на полгода покинули столицу. В Риме их гидом
был молодой художник и скульптор Николай Рамазанов, петербуржец, сын актера,
сосед Каратыгина по квартире на Офицерской улице, впоследствии известный
профессор Академии художеств. Когда он узнал, что Каратыгины намерены
познакомиться с Римом за пять дней, он удивился и сказал, что для этого
нужны по крайней мере две недели. "Если бы я встретил между вашими римскими
развалинами [Квинта] Росция, Тальму или Гаррика, то, без сомнения, прожил бы
здесь полгода, да и более, но нам надо еще увидеть Неаполь и поспеть в
Париж, к игре Рашели", - ответил Василий Андреевич [39].
Колония русских художников и Риме восторженно принимала петербургского
актера; большой компанией ездили в мастерскую Александра Иванова смотреть
его знаменитую картину "Явление Христа народу", над которой он работал.
В Париже Каратыгины усердно посещали спектакли с участием
Фредерика-Леметра, Бокажа, комедийного актера Буффе. Лот пятнадцать-двадцать
назад Василий Андреевич очень удивился бы, если бы ему сказали, что он будет
изучать игру комика. Но от времени не уйдешь, оно диктует, заставляет менять
свои взгляды и привычки. Французские актеры специально для Каратыгина