"Генрих Альтов. Короткие рассказы (Из цикла 'Может ли машина мыслить?')" - читать интересную книгу автора

увереннее произнес он, - вполне логично, что она начала именно с этого
вопроса. Почему-то принято считать, что если машина должна думать, то
как-то... гм... по-машинному. А она если будет думать, то как человек. Вы
понимаете мою мысль? Вот Луна - она светит отраженным светом Солнца. Так и
машина.
Подумав, Скляров добавил:
- Завтра же покажите эту машину специалистам. Вы слышите, Семен
Павлович? Обязательно покажите ее кибернетикам. Пусть они и решают. И
еще... сохраните эту бумажку.
Он передал математику полоску газетной бумаги, на которой под точками
и тире была выведена аккуратным почерком одна фраза: "Может ли человек
мыслить?".

"МАШИНА СМЕЯЛАСЬ..."
(из дневника)

...Сегодня ей исполнился год.
Я хорошо помню, как год назад мы сидели здесь, в этой комнате, и молча
смотрели на серый корпус машины. В одиннадцать часов семнадцать минут я
нажал пусковую клавишу, и машина начала работать.
Работать? Нет, это не то слово. Машина предназначалась для
моделирования человеческих эмоций. Это не первый такой опыт с
самоорганизующимися и саморазвивающимися машинами. Но мы основывались на
новейших физиологических открытиях и очень тщательно внесли все коррективы,
рекомендованные психологами.
Год назад я спросил ассистентов, как, по их мнению, окончится
эксперимент.
- Она влюбится, - ответил Корнеев.
- Раз-зумеется, - медленно произнес Антрощенко. - Она влюбится в тебя.
Как м-многие другие в институте.
Потом он добавил:
- Очень глупая модель. Она будет похожа на к-крайне ограниченного
человека. Скучного ч-человека.
- Ну, а вы? - спросил я Белова.
Он пожал плечами:
- В таких экспериментах не бывает неудач. Если машина сумеет хорошо
имитировать человеческие эмоции, мы дадим биологам интересный материал.
Если же она... ну, если она не сработает, биологам придется кое в чем
пересмотреть свои взгляды. Это тоже полезно.
Две недели машина работала превосходно, и мы получили ценнейшие
данные. А затем произошла первая неожиданность: у машины вдруг появилось
увлечение. Она увлеклась... вулканами.
Это продолжалось десять дней. Машина изводила нас классификацией
вулканов. Она упрямо печатала на ленте: Везувий, Кракатау, Килауэа,
Сакурадзима... Ей нравились старинные описания извержений, особенно рассказ
геолога Леопольда фон Буха об извержении Везувия в 1734 году. Она
бесконечно повторяла этот рассказ: "В ночь на 12 июня произошло страшное
землетрясение, повторившееся еще 15 июня в 11 часов ночи, с сильнейшим
подземным ударом. Все небо вдруг озарилось красным пламенем...".
Потом она забыла об этом. Абсолютно забыла. Она отключила блоки