"Генрих Альтов. Короткие рассказы (Из цикла 'Может ли машина мыслить?')" - читать интересную книгу автора

гасконцу патент на звание лейтенанта, когда из-за стены послышался робкий
стук. Анатолий Сергеевич взглянул на часы: было два часа ночи. Он отложил
книгу и встал с дивана.
Вторую половину дачи снимал учитель математики - тихий, застенчивый
старик. За две недели Скляров, поглощенный работой над статьей для
исторического журнала, обменялся со своим соседом лишь несколькими
незначащими фразами.
Анатолий Сергеевич закурил сигарету и подошел к окну. Стук повторился.
Это был очень странный стук: несколько робких ударов, потом пауза и снова
робкие удары.
Скляров застегнул пижаму и вышел на веранду. Математик стоял в дверях
своей комнаты.
- Извините, пожалуйста, - быстро сказал он, увидев Склярова. - Я
решился потревожить вас... - Он кашлянул и умолк.
- Что случилось, Семен Павлович? - спросил профессор, внимательно
глядя на соседа.
Старик, как всегда, был одет в черный, тщательно отглаженный костюм.
Но по галстуку, слишком яркому и наспех завязанному, Скляров понял, что
произошло нечто чрезвычайное.
У Семена Павловича было очень доброе лицо, и сейчас оно показалось
Склярову особенно милым и располагающим. Профессор подумал, что такие лица
бывают у старых детских врачей, для которых главное орудие - потемневший от
времени деревянный стетоскоп.
- Что же случилось? - повторил Скляров.
Математик сконфуженно погладил пышные, еще сохранившие лихость усы и
неуверенно произнес:
- Машина... Она сейчас будет говорить. Я полгода ждал, и вот сейчас
зажглась контрольная лампочка. Вы - профессор, доктор наук, и только потому
я осмелился в столь поздний час... для объективности.
Скляров хотел было сказать, что он ничего не понимает в машинах, но
старик был взволнован, и Анатолий Сергеевич не стал возражать.
Они прошли в комнату, которую занимал математик. "Да, не очень уютно",
- подумал Скляров, бегло оглядев комнату. Заваленный книгами стол,
аккуратно застеленная серым солдатским одеялом железная койка, пузатый шкаф
с резными ножками - все было сдвинуто в один угол. С потолка свисала на
черном шнуре лампа, прикрытая вместо абажура листом картона. На стульях в
беспорядке лежали подшивки потрепанных журналов, коробки с радиодеталями и
инструментами. В комнате пахло ночной сыростью и цветами. Вдоль стены, на
полу, выстроились стеклянные банки с распустившимися розами.
Семен Павлович показал на подоконник:
- Вот, пожалуйста, взгляните...
У открытого окна стоял очень старый радиоприемник "СИ-235". Скляров
удивленно посмотрел на Семена Павловича.
- Это только футляр, - объяснил математик. Он говорил шепотом, словно
боясь, что машина его услышит. - Футляр, знаете ли, не имеет значения. А
машина внутри. Вы садитесь, пожалуйста...
Он принес Склярову стул, а сам продолжал ходить по комнате.
Рассказывая, он снимал и надевал очки. Они были тоже старые, с круглыми
стеклами и металлической оправой, оплетенной каким-то шелушащимся
материалом.