"Генрих Альтов. Девять минут" - читать интересную книгу автора

корабли. Где-то у чужих и далеких звезд были маленькие исследовательские
станции. Но если нас будет не пять, а пятьсот или тысяча, что изменится?
Ведь Земли нет!
- Не верю, - тихо произнес инженер. - Надо идти туда. Как можно
быстрее. Мы не можем вернуться к Фомальгауту!
- Мы начнем сначала, - хрипло сказал биолог. - Земля с ее неразрешимыми
противоречиями... Одно громоздилось на другое, из поколения в поколение
все становилось запутаннее, сложнее... Там нельзя было найти выход... А в
космосе теперь цвет человечества. Мы начнем заново, нас будет много...
Доктор безуспешно пытался его успокоить.
- Почему вы боитесь думать честно и прямо? - лихорадочно говорил
биолог. - Произошло неизбежное. Человечество будет продолжать жить. Но без
Земли. Оно освободится от этого клубка неразрешимых противоречий...
- Единственная свобода, которую я не признаю, - сказал инженер, - это
свобода от родины. Мы пойдем к Земле. Я не верю... Люди не могли
допустить...
Я подумал: да, не допустили бы, если б взглянули на Землю отсюда. Пусть
звезды светят в тысячи раз ярче Земли, пусть этих звезд неизмеримо много,
все равно - без Земли Вселенная пуста!
- Да, мы пойдем к Земле, - сказал я, - ведь все так думают...
Мы посмотрели на биолога, и он ответил "да".
Я хотел сосредоточиться (мне казалось, надо что-то придумать) - и не
мог. Затем выплыла мысль, заглушившая все остальное: люди - кем бы они ни
были и где бы они ни находились - светят отраженным светом Земли. За
каждым человеком стоит человечество. За роботами, даже самыми умными, нет
"машинства". Вероятно, в этом и состоит главное отличие.
Молчание длилось очень долго. Я чувствовал, что прошло много времени,
но сколько, не знал, не думал об этом. Вместе с Землей исчезло и время.
Потом откуда-то издалека донесся неуверенный голос физика:
- Послушайте, послушайте же наконец! Я спрашиваю: можно на этом экране
получить изображение в ультрафиолетовых лучах? Понимаете, у меня появилась
идея... Земная атмосфера поглощает не весь падающий на нее свет. Часть
света рассеивается, теряется. И если научатся не терять... ну, скажем,
как-то поглощать в верхних слоях атмосферы, а потом использовать...
Понимаете, мы ведь можем из-за этого просто не увидеть Землю!
Инженер опередил меня. Оттолкнувшись от кресла, он подлетел к пульту
управления.
Изображение на экране расплылось. Лохматое Солнце увеличилось. Венера
стала ярче, Марс и Меркурий потускнели.
- Нет, - глухо произнес биолог. Согнувшись, он стоял у самого экрана. -
Не вижу...
И тогда почти одновременно все мы подумали об инфраизображении. Если
научились ловить весь падающий на Землю видимый и ультрафиолетовый свет,
то инфракрасные, тепловые, лучи должны по-прежнему излучаться в
пространство: иначе нарушится тепловой баланс планеты.
Инженер сменил настройку экрана, и мы увидели Землю! Она была там, где
мы ее искали, очень яркая, намного ярче Марса и Венеры. Рядом с ней почти
так же ярко сверкала Луна.
- Наконец! - прошептал биолог.
Я попытался подсчитать, сколько энергии получили люди, но сразу же