"Генрих Альтов(альтшуллер). Ослик и аксиома" - читать интересную книгу автора

больше, чем должен был бы. Впрочем, без всякого ханжества я могу сказать:
дело даже не в этом. Самое трудное в положении Антенны - сохранить веру в
необходимость своей работы. Ведь было бы страшной трагедией проработать
вот так лет тридцать, а потом увидеть, что все это мираж.
Я с трудом представляю такой образ жизни. Вот Антенна приходит с
завода и принимается за классическую проблему возвращения. Проблему,
считающуюся нерешимой. День за днем, год за годом - вне мира науки. Никто
не вникает в его работу. Никто не может сказать - верны его идеи или нет.
Не с кем поспорить и поделиться мыслями, потому что специалисты по
межзвездным перелетам появятся лишь в следующем веке.
Вряд ли я смог бы так работать.
Но вот у меня возникает странная мысль. Почему я не могу так? Где,
когда разошлись наши пути?
Кандидатская диссертация, добротные научные работы, почти готовая
докторская диссертация - я делал, что мог. Все правильно. Так почему, черт
побери, я завидую Антенне? Глупость, "завидую" совсем не то слово, в нем
нехороший привкус. Просто появилась странная мысль. Я действительно делал,
что мог. А он делает невозможное. Дороги расходятся там, где один выбирает
достижимую цель, а другой наперекор всему - логике, черту, дьяволу - идет
к невозможному. Так или не так?
Не могут же все идти к невозможному. А собственно, почему? Быть
может, именно в этом и состоит пафос великих революций, поднимающих всех,
всех, всех на штурм невозможного? Придется подумать. Да, у Антенны талант,
это так. Но главное в другом: Антенна замахнулся на невозможное...
А снимки на стенах хороши. Они как окна, открытые в головокружительно
глубокое небо.
- Я сейчас работаю над небом, - говорит Антенна. - Понимаешь, по идее
это будет целый набор игрушек... Ну, чтобы можно было сделать небо не хуже
настоящего. И вот облака пока не удаются. Оптикой я занялся совсем
недавно, там хитрейшая механика. Облака получаются как вата - серые,
скучные...
Значит, облака пока не удаются. А что удается?
- Что удается? - переспрашивает Антенна и сразу забывает о
высокочастотном кофе. - Сейчас увидишь. Я покажу тебе радугу, это
интересно...
В тот день, когда мы с Адой пошли в "Художественный", а потом
пережидали в метро дождь и я поцеловал Аду, была радуга. Единственная
радуга, которую я запомнил на всю жизнь. Другие радуги вспоминаются как-то
вообще, они похожи друг на друга, а та совсем особенная. Неужели я говорил
Антенне?.. Нет, просто совпадение. Это было в девятом классе, когда
Антенна уехал. Ну да, почти через год после его отъезда.
Антенна ставит лампу в угол, на пол. Потом отходит на середину
комнаты, достает из кармана серебристый цилиндрик, резко им взмахивает,
словно встряхивая термометр.
Вспыхивает алая дуга, похожая на плотную прозрачную ленту. Дуга
быстро приобретает глубину, становится воздушной. Внутренний край ее
зеленеет, расплывается и почти одновременно проступает третий цвет -
фиолетовый.
Это колдовство, невозможное колдовство... Передо мной пылает
великолепная многоцветная радуга.