"Генрих Альтов(альтшуллер). Ослик и аксиома" - читать интересную книгу автора

"Прошу отпустить на завод игрушек". А потом решил, что и в самом деле
нужно пойти на такой завод.
- И тогда, - говорю я бесцветным голосом летописца, - тогда началась
эра электронной игрушки...
- Нет, при чем здесь электроника! - перебивает Антенна. Он хороший
парень, ему очень хочется рассеять мое заблуждение. - Электронные игрушки
- это чепуха, понимаешь, чепуха. Подделка сегодняшней техники. А хорошая
игрушка должна быть прообразом машин, которые появятся через сотни лет.
Я пренебрежительно фыркаю. Теперь Антенна просто сгорает от желания
втолковать мне что к чему.
- Это же закономерность! Вспомни хотя бы турбинку Герона. Игрушка! А
разве гироскоп не был игрушкой, волчком? Иди первые роботы, ведь это были
забавные механические игрушки. Разве не так? Пойми ты наконец: машина
почти всегда появляется сначала в виде игрушки. Игрушечные самолеты,
например, взлетели раньше настоящих. Если я хочу сегодня заниматься
машинами двадцать первого века, мне надо делать игрушки.
- Боюсь, это будут сложные игрушки.
- Нет, по идее хорошая игрушка всегда проста. Поэтому она долго
живет. Скажем, калейдоскоп - ведь так просто...
Автобус останавливается, мы проталкиваемся к выходу. Детские игрушки
как прообраз техники будущего. Ну-ну... Я начинаю понимать, почему Антенна
не удержался в аспирантуре.
Мы идем по мокрой от тающего снега улице, и Антенна, досадливо
отмахиваясь от бьющих в лицо снежинок, говорит об игрушках. Где-то вдалеке
звучит музыка. Ритмично кружатся снежинки, кружатся, летят, исчезают в
темноте. Вот так - под музыку - летели миллимикробные приемнички, когда
Антенну толкнули и коробка упала.
Это было на большой перемене, все бросились закрывать окна, а Антенна
пошел к доске и стал писать формулы. Потом он заявил, что нам крышка,
поскольку помещение настроено на резонанс. Он даже объяснил ход решения,
чтобы мы не сомневались. Никто и не сомневался, прекрасно слышалась
оперная музыка. Римский-Корсаков, "Сказание о невидимом граде Китеже и
деве Февронии". Я хотел сбегать домой за пылесосом, но было уже поздно,
перемена кончилась. Географу (ов отличался изрядной доверчивостью) мы
заявили, что это громкоговоритель в доме напротив. Пол-урока мы
продержались. "Происходит что-то странное, - сказал в конце концов
географ. - Музыка идет у меня с левого рукава. Если рукав поднести к уху,
музыка заметно усиливается..." Фехтование развивает феноменальную
выдержку: Ада совершенно спокойно ответила, что надо подуть на рукав и
звук исчезнет. Звук как бы улетит, сказала она. Но географ уже вдумчиво
поглядывал на Антенну, и дальше все пошло как положено: Антенна встал и,
виновато моргая честными синими глазами, признался.
Я это "Сказание" хорошо запомнил. Там есть такое место, хор дружины
Всеволода "Поднялась с полуночи", это просто могуче срезонировало...
Летом, уже после того, как Антенна уехал, я несколько раз заходил в
школу. В нашем классе сделали ремонт. Покрасили, побелили. Но когда на
улице не очень шумели и в коридоре никто не разговаривал, слышно было, как
работают рассыпанные весной приемнички. Где-то они еще оставались! Звук
был очень тихий и потому таинственный: шепотом говорила женщина и тревожно
играла далекая музыка.