"Ал.Алтаев (Маргарита Ямщикова). Гроза на Москве " - читать интересную книгу автора

Он усмехнулся.
- Ведь нашелся ж до сего дня - был из гноя взятый Адашев, а хотел он
меня себе под начало, - да и Сильвестр невелика птица - попенок. Над
питьем и пищей моей имел тот поп распоряжение; меня, несмышленыша, в храм
Божий на веревочке водил; по его хотенью можно мне и Настю мою было
ласкать да голубить, а без него - не смел... Зато ноне без него
обойдусь...
Он привлек к себе Марию и с небывалой нежностью стал целовать ее в
глаза, щеки, уста, приговаривая со смехом:
- И на исповедь не пойду, и спрашивать никого не стану; правда,
Мария?
Ей было и любо от этой необычной, такой редкой ласки, и жутко от его
смеха.
Царь встал.
- Так сбирайся же, - сказал он деловито и пошел к дверям.
В ту ночь плохо спал царь Иван.
Лежа на своей кровати под желтым расписным пологом, он думал о
предстоящем великом деле обновления Московской земли, о том, чтобы порвать
все с опостылевшим ему именитым дворянством.
Трещал сверчок в углу; от жарко натопленной изразцовой печки шел
теплый дух; грело и нежило тело стеганое шелковое одеяло; в слабом свете
лампад у ног царя на полу обозначалась серым однообразным силуэтом
согбенная фигурка бахаря-сказочника. Унылым голосом тянул он сказанье о
Георгии Храбром:

Хочет он, Георгий, Туто проехати,
Хочет он, храбрый, туто проторити;
Нельзя Георгию туто проехати,
Нельзя храброму туто подумати...
И Георгий храбрый проглаголует...

Царь перевернулся в постели и прошептал, скрежеща зубами и сжимая
кулаки:
- Сила вас кромешная... изменники!
Бахарь встрепенулся, остановился и, подняв незрячие глаза на царя,
спросил, шамкая:
- Что, государь царь, аль сказание не полюбилось? Другую сказку
хочешь? О Змее Горыныче, о гуслях-самогудах... аль об Ерше Ершовиче?..
- Сперва кончи про Егорья, - пробурчал Иван, не размыкая глаз.

И Егорий храбрый проглаголует:
Ой, вы, леса темные!
Ой, вы, леса дремучие!

Царь приподнялся. Лицо его было бледно и страшно.
- Слышишь, старик?
- Не слышу, государь...
- Половица скрипит, слышишь?
- Не слышу, государь...
Губы царя беззвучно шевелились: