"С.Алесько. О людях и нелюдях" - читать интересную книгу автора

- По самой разъядреной матери, - пробормотал кошак, но Дрозд
предусмотрительно наступил ему на ногу.

Мужики запереглядывались еще более настороженно. Пришельцы едва ли не
каждым словом рушили привычную картину мира. Где это видано, чтобы у обычной
девки брат был оборотень?

- Ты это, руку-то дай, - волосатый мужик поманил Винку. - Староста я,
должон проверить.

Девушка подошла к нему. Дрозд двинулся было за ней, но селяне угрожающе
выставили вперед свое оружие. Староста приложил крылик к ладони Винки,
несколько стоящих поблизости сунулись посмотреть.

- Глядит-ко, и впрямь человек!

- А эти-то двое оборотни, иль сбрехал Чижик с перепугу?

- Оборотни мы! - заорал оскорбленный Вьюн. - Куда хошь серебро
прикладывай! Хоть сюда, - повернулся задом и попытался стащить штаны. Дрозд
вовремя дал ему пинка, схватил за шиворот и встряхнул.

- Люди добрые, - примирительно заговорил он. - Не обижайтесь на
ущербного. Я правда оборотень, меня ваш парнишка и видел. Хотите -
проверьте, - и протянул руку.

- Пущай сестрица твоя крылик приложит, - распорядился староста.

Винка подчинилась, правда, рука у нее дрожала, ибо причинять боль
Дрозду вовсе не хотелось. Но парень помог ей, прижав пальцы девушки
посильнее. Метка получилась видная, и он показал ее селянам. Те
удовлетворенно закивали, загомонили.

- Что делать-то будем, Козодой? Девка из людей, рыжий - дурачок. А на
голову слабеньких Крылатая не велит обижать. Пустить в селение али как?

- А надо ли путникам в селение? - вопросил староста, прозывавшийся
Козодоем.

- Виночка, радость моя, - прошипел сквозь зубы Дрозд, пихая обмякшего
Вьюна девушке. - Подержи этого олуха и не давай ему рот раскрывать. Я
попробую с селянами договориться. Провизия у нас на исходе, дождь не
прекращается. Надо устраиваться на ночь под крышей.

Винка с трудом удержала покачивающегося кошака, который тут же облапал
ее и принялся гладить, бормоча какую-то чушь: то ли ныть, то ли
скабрезничать. Девушка отвела его подальше, чтобы, упаси Крылатая, селяне не
услышали. Одежда намокла от бесконечной, то стихающей, то усиливающейся,
мороси и переночевать под крышей очень хотелось.