"Борис Александрович Алмазов. Считаю до трех (Повесть) " - читать интересную книгу автораЛёшка всё равно не понял, кто же Вадим Алексеевич.
Лёжа на старинном кожаном диване, Кусков вспоминал, как вечером они пили чай из тонких фарфоровых чашечек и заедали его ломтиками бисквита, что лежал на серебряном блюде под белоснежной салфеткой. Вадим молчал, думая о чём-то своём. Трудно было сказать, сколько ему лет. Лицо молодое, а виски седые, словно их белилами мазнули, а когда он снимал очки, то под глазами виднелись усталые морщины. И всё-таки трудно его было называть как-то иначе, чем Вадим, потому что весь он был такой моложавый, хотя и несколько грузноватый. "Ты позволишь?" - спросил Вадим и закурил толстую сигару. Это Кускова доконало. Никогда никто не спрашивал у него разрешения ни на что. За него всё решали, все были уверены - и мать, и отчим, и директор в школе, и тренер, - что они знают всё за него, знают, как ему будет лучше. "А он у меня такую мелочь спрашивает!" - благодарно думал Лёшка и, разглядывая Вадима, всё время спрашивал себя: "Почему он меня взял?" И сейчас, ночью, эта мысль не давала ему уснуть. "Вдруг я его сын? - думал Кусков. - Свободное дело. Мать меня не любит, отец не любит, - наверное, я им не родной. Я - подкидыш. Вот он меня и узнал. А может быть, я похож на его жену, то есть на мою настоящую мать. А может, я его младший брат? Мы растерялись во время войны, а вот теперь нашлись". И хотя Лёшка прекрасно понимал, что никакой войны уже давно не было и родители не теряли своих детей, самые невероятные мысли и предположения роились в его голове. Светлый сумрак северной белой ночи заливал огромную комнату с лепными потолками, загадочные лица смотрели на мальчишку из золочёных рам. В такой размечтался. "Конечно, - думал он, - Вадим не может сразу сказать: "Здравствуй, брат!" Ну и что, что он меня узнал, нужны документы про то, что мы братья или что он мой отец". Они приехали из бара на машине. И Кускову было легко представить, как он сам на будущий год приедет на машине в школу. И как ребята в перемену выскочат и обступят её, потому что машина будет обязательно иностранная, с длинным, как у корабля, корпусом и низкой посадкой, и, к удивлению своему, увидят Лёшку за рулём. "А, - скажет он, снимая такие же дымчатые, как у Вадима, очки, - привет! Хотите покататься?" И тогда все они, кто не разговаривал с Лёшкой, лопнут от зависти. "А вы всё учитесь? - спросит их Кусков. - Ну-ну... Я тут в Англию на соревнования ездил, вот эту машинку прикупил. Мы с Вадимом ездили..." - "А кто он?" - "Мой брат (или отец)". - "А кем он работает?" - спросят одноклассники. "Действительно, кем?" - подумал Кусков, разглядывая картины над диваном. Одна из них ему особенно понравилась: на тёмном фоне - человек в широкополой шляпе, в плаще и ботфортах. Он шёл по дороге и освещал себе путь фонарём. Лёшка встал на диване, чтобы прочитать название на тусклой табличке. "Одинокий путник, несущий свет", - было выгравировано старинными литерами. Лёшка, глянув в лицо одинокого путника, вздрогнул: это был Вадим. "Как же так? - подумал Лёшка. - Картина старинная, а нарисован Вадим. |
|
|