"Борис Александрович Алмазов. Считаю до трех (Повесть) " - читать интересную книгу автораГлава шестая Визитёры Они явились в тот момент, когда Мария Александровна подала завтрак и Кусков, изо всех сил подражая Вадиму, заправил край крахмальной салфетки с монограммой за ворот рубашки. Художник наверняка их ждал. Лёшка заметил, как он поглядывал на часы. - Сиди! Ешь! - строго сказал художник, когда Кусков хотел кинуться открывать двери. - Это ко мне. В прихожей послышалась иностранная речь. Лёшке захотелось выскочить в коридор и посмотреть на пришедших, но он помнил вчерашний ледяной взгляд Вадима и его слова: "Разве ты не знаешь, мальчик, что подслушивать нехорошо?" - и поэтому сидел как приклеенный к кухонному табурету, хотя и умирал от любопытства. И вдруг Мария Александровна взяла поднос, поставила длинные хрустальные бокалы, хлопнула пробкой бутылки с шампанским и осторожно, чтобы не расплескать вино, открыла дверь, что была прямо перед Кусковым. Оказывается, это была вторая дверь в мастерскую! И мальчишка увидел двух гостей, которые что-то рокотали по-английски, и мольберт, и вчерашнюю картину на мольберте. Да! Это была она. Лёшка узнал деревья, узнал богинь с крыльями! Теперь картина находилась прямо перед ним, и он увидел, что она очень старая, тёмная, вся в трещинах. с сомнением покачал головой. Вадим махнул рукой, что-то ответил и перевернул холст. На холсте был большой чернильный штамп: "Разрешено для вывоза". Тут иностранцы стали пожимать художнику руки, говорить "О! О!..", чокаться бокалами, которые звенели как колокольчики. Один достал длинный блокнот, что-то в нём черкнул, вырвал листок и подал Вадиму. Тот небрежно сунул зелёную бумажку в карман. У художника был очень расстроенный вид. Когда он увязывал картину, то даже погладил по раме рукой. - Вот гады! - прошептал Лёшка. - Вадим коллекцию продаёт. Денег, наверно, нет. А эти сразу как вороны слетелись! И как это пограничники разрешают вывозить такие старые произведения искусства? Такая ценная картина, а они сразу штамп ба-бах... Вадим обернулся, увидел Лёшку и так резко захлопнул дверь, что посуда зазвенела в буфете. "Психует, что картину продал!" - решил Кусков и не обиделся. Когда Вадим проводил гостей, он совсем не казался расстроенным и даже напевал, намазывая масло на поджаристые гренки. - Сколько эта картина стоила? - спросил, как бы между прочим, Лёшка. И опять глянул Вадим на мальчишку тем тяжёлым взглядом, которым смотрел на него тогда, в баре, где Кусков свалился ему на спину. - Зачем тебе? - спросил он. - Вы не расстраивайтесь! - сказал Лёшка. - Вот я стану барменом, заработаю кучу денег, и мы выкупим эту картину обратно. Вы не расстраивайтесь! |
|
|