"Борис Александрович Алмазов. Считаю до трех (Повесть) " - читать интересную книгу автораотправили...
Иван Иванович смотрел куда-то вдаль, в самый конец привокзальной улицы. - Может, и жизнь у меня не задаётся, что я у матери прощения попросить не успел... Кускову показалось, что Иван Иванович - это Колька, только большой, Колька, каким он будет через сорок лет. Но тут же спохватился: - Разжалобить меня хотите? Не выйдет, - решительно заявил он. - Дурачок, - спокойно сказал моряк. - Нет! Не дурачок! Ха-ха! Это вы ловко придумали. Уговорить хотели! Чтобы я сдался! А вы бы жили себе с удовольствием! - Да мы тебя круглые сутки по всем милициям искали! - Не хочу с вами разговаривать... - Да ты не разговаривай! - взмолился отчим. - Ты матери напиши! Прошу тебя! Пожалей ты её! - Как же! Всех жалеть - жалости не хватит! - Лёха! - рявкнул моряк. - Ты не дури! - Он схватил Кускова за плечо. - Постой! - Руки! - крикнул Лёшка. И за самое запястье - хвать! зажим! рывок! И не ожидавший нападения моряк сел мимо лавочки в пыль. Со всех сторон бежали старухи. - Не трожь ребёнка! - кричала одна, самая древняя, размахивая тяжеленной клюкой. - Ишь какой - дитя забижать! - кричали другие. - Да что вы! Мамаш... Да что вы! - растерянно отмахивался от - Милиция! Милиция! - истошным голосом вопили старушки, и в ответ им от вокзала уже заливался трелями милицейский свисток. - Алька! - услышал Кусков. - Жми сюда! Бежим! Краем глаза Кусков увидел, что от станции ему машет рукой Петька: - Сюда! Сюда! - Граждане! Граждане! - раздвигал мгновенно собравшуюся толпу милиционер. - Эх! - крикнул Лёшка, перемахивая через скамейку. - Ошпарю! Бабки ухнули. И Кусков рванул напролом туда, где стоял Петька. Глава двадцатая Печь на поляне - Чегой-то он? - вытаращил глаза Петька, когда к нему подбежал Кусков. - Давай в машину. Мы на "газике" директорском. Катин отец тут за запчастями приезжал, и мы с ним. Мальчишки, запыхавшись, влезли в машину, она стояла за станцией у каких-то складов. - Горим, что ли? - спросил водитель, очень похожий на Катю - такой же рыжий и веснушчатый. - То тебя, Петро, не дождёшься, то ты летишь сломя голову. - Да тут такое дело... - начал рассказывать Столбов. |
|
|