"Вуди Аллен. Я обращаюсь к выпускникам" - читать интересную книгу автора

Он, как это деликатно называют, некоммуникабелен. Он повидал ужасы войны, он
знает не понаслышке, что такое стихийные бедствия и вечера знакомств.
Мой близкий друг Жак Моно любит порассуждать о хаотичности Вселенной.
Он убежден, что все на свете появилось по чистой случайности, за исключением
его завтрака, который - тут не ошибешься - состряпала домработница. Да, вера
в божественный промысел вселяет спокойствие. Но ведь это не снимает с
человека ответственности. Разве не сторож я брату моему? Сторож. Любопытно,
что лично я делю эту честь со смотрителями городского зоопарка.
Без Бога мы чувствуем себя сиротливо и создаем себе кумира в виде
научно-технического прогресса. Но что может объяснить научно-технический
прогресс, когда новенький "бьюик" (Нат Зипский, мой хороший приятель, не
поездил на нем и трех дней) влетает в витрину ресторана "Телячья нежность" и
посетители едва успевают броситься врассыпную? За четыре года мой тостер ни
разу не сработал как следует. Я действую точно по инструкции, закладываю
ровно два ломтика хлеба, и через секунду он выстреливает их обратно. Как-то
раз таким выстрелом сломало нос одной дорогой для меня женщине. И мы
надеемся, что гайки, болты и электричество решат все проблемы?
Конечно, телефон - дело хорошее. Да и холодильник. И кондиционер. Но
ведь не всякий кондиционер. Не тот, например, что купила моя сестра Хенни.
Он работает с диким грохотом, но прохлады не приносит. Вызвали мастера.
Стало хуже. "Ну, на нет и суда нет, - сказал мастер. - Не нравится -
покупайте новый". Сестра стала упрашивать, но мастер попросил не действовать
ему на нервы. Этот человек явно некоммуникабелен. К тому же он все время
улыбался.
Беда в том, что нас не подготовили к жизни в технократическом обществе.
Что поделаешь, политики либо некомпетентны, либо продажны. Иногда и то и
другое вместе. Государству нет дела до нужд маленького человека. Уже в пять
минут седьмого бесполезно звонить в Конгресс своему депутату. Не отрицаю,
демократия пока остается наилучшей формой общественного устройства. В
демократическом государстве по крайней мере охраняются права человека. Никто
не вправе без веских оснований подвергнуть гражданина пыткам, бросить в
тюрьму или заставить досмотреть некоторые бродвейские шоу. По сравнению с
тем, что творится в Советском Союзе, это - небо и земля, конечно.
В тоталитарном государстве человека могут приговорить к тридцати годам
исправительно-трудовых работ только за то, что он насвистывал. Если через
пятнадцать лет он не перестает свистеть, его расстреливают. Плечом к плечу с
варварством фашизма шествует по планете терроризм. Никогда за всю историю
человек так не боялся включить электромясорубку: а вдруг она взорвется?
Насилие порождает насилие, и, по некоторым прогнозам, вскоре
доминирующей формой общественных отношений станет взаимное похищение детей.
Перенаселение накалит все проблемы до предела. Цифры свидетельствуют, что
уже сейчас на Земле живет гораздо больше народу, чем нужно, чтобы перенести
самый тяжелый рояль. Если призыв прекратить размножение не будет услышан, к
2000 году негде будет сесть пообедать - придется ставить стол на голову
незнакомым людям. Они будут вынуждены неподвижно ждать, пока мы закончим с
компотом. Неизбежно разразится энергетический кризис: автовладельцам будет
отпускаться бензина ровно столько, чтобы сдать назад на полметра.
Но мы не желаем принять вызов, предпочитая одурманиваться наркотиками и
сексом. В своем либерализме общество зашло недопустимо далеко. Когда еще так
расцветала порнография? И вечно попадается третья-четвертая копия, на экране