"Зардушт Ализаде. Конец второй республики (Азербайджан) " - читать интересную книгу автора

репрессированы, начался отбор в правящую элиту по отрицательным признакам:
приспособленчеству, трусости, мздоимству. Со второй половиной советской
эпохи ускорился процесс деградации и распада. В Азербайджане эта "вторая
половина" связана с именем I секретаря ЦК КПА Гейдара Алиева. Именно он,
благодаря природным способностям, более всех других в республике,
способствовал деградации политической, идеологической и экономической базы
советского коммунизма. Ложь, лицемерие, подхалимство, пустословие,
коррупция, местничество и кумовство стали неписаными, но железными законами
жизни. Качество компартийной служивой, творческой и научной элиты понизилось
катастрофически и перестало быть адекватным запросам общества. Гейдар Алиев
буквально внедрил огромный пласт своих земляков из Армении и Нахичевана в
управленческие структуры во всех сферах и регионах республики. Гроссмейстер
мимикрии, он навязывал ради личной карьеры приписки и громогласно боролся с
ними, размещал в руководящих структурах своих земляков и боролся на словах с
местничеством, уничтожал любое проявление свободомыслия, но провозглашая
себя покровителем творческой интеллигенции. Естественно, такое усердие было
замечено в Москве и его перевели в 1982 году на работу первым заместителем
Председателя Совета Министров СССР. На свое место I секретаря ЦК КПА он
поставил своего земляка, некоррумпированного, но слабовольного Кямрана
Багирова, фактически продолжая управлять республикой, как своей вотчиной.
Формирование правящей партийно-хозяйственной бюрократии, как и прежде,
продолжало идти под тщательным контролем Гейдара Алиева, абсолютно
полновластного "хозяина" партии-государства на этом уголке СССР. Достаточно
сказать, что в 1997-ом году из 252 партийных секретарей районного,
городского и республиканского уровней в восстановленную Компартию
Азербайджана вошли лишь два бывших секретаря - Евлахского райкома партии и
Бакинского горкома партии. Все остальные с той или иной долей успеха
вписались в новые рыночные порядки.
Мысль о циничности конформистского поведения посещала очень редкие
головы. В пору гласности, когда стало возможным печатать все, выяснилось,
что азербайджанские литераторы не писали в "стол". Оказалось, что они писали
только то, что разрешалось печатать. После независимости, когда общественная
мысль осознала неприличность отсутствия узников совести в республике, в
прессе косяком пошли статьи о "диссидентах". Все они были лауреатами премий
Государственных и Ленинского комсомола, секретарями парторганизаций
творческих союзов. Но были, оказывается, и диссидентами. Градус духовной
активности можно измерить даже арифметически: в конце 1980-х годов, когда в
России было совершенно невозможно подписаться на перестроечные газеты и
журналы, в Азербайджане, в пределах республиканского лимита, подписка была
доступна без особых проблем. Кратко можно подытожить, что в духовном и
политическом плане Азербайджан был более близок к Центральной Азии, чем к
Прибалтике или Украине. Труженики полей и цехов глобальными и региональными
вопросами совершенно не интересовались, интеллигенция приспосабливалась,
чиновничество мучилось вопросами карьерного роста.
Но была почва для "ухода от России". Незавершенность
естественноисторического феодального развития до российской оккупации в
начале XIX века и насильственное прерывание капиталистического развития в
1920-ом году, искусственное втягивание в "социализм" не могли не привести к
причудливому напластованию глубинных и эклектичных, совершенно поверхностных
представлений в менталитете, повадках, предрассудках, верованиях народа. При