"Зардушт Ализаде. Конец второй республики (Азербайджан) " - читать интересную книгу автора

На площади, по словам Рагимова, соблюдалась идеальная чистота, на земле
не было ни обрывков бумаги, ни сигаретных окурков.
Азербайджанцев уже с мая перестали допускать на рабочие места,
выплачивать им заработную плату. Азербайджанских студентов и преподавателей
Степанакертского пединститута пинками выгнали из здания института".
Еще штрихи к движению карабахских армян за "миацум". Пока режим был
сильным, ни о каком "Крунке" и речи быть не могло. Первой реакцией на
ослабление режима стал "Крунк". Рассказ Захида Аббасова, сотрудника
Нагорно-Карабахского облисполкома в 1987 году, беженца из Степанакерта, ныне
живущего в Баку. "До 1987-го года мы жили как добрые соседи. Я с Робертом
Кочаряном (нынешний Президент Армении - З.А) и Аркадием Гукасяном
(официальный лидер карабахских армян - З.А.) близкими приятелями были,
вместе ели, пили, в гости ходили. Но в 1987-ом году была создана тайная
неформальная организация "Крунк". "Крунк" союзной общественности представили
как "журавль" по-армянски, символ печали и разлуки. Но была и другая, не
менее правдоподобная версия - Комитет Революционного Управления Нагорным
Карабахом (КРУНК). Памятуя, что первые митинги в Степанакерте шли под
транспарантами "Ленин, партия, Горбачев", нельзя исключить и такой симбиоз
революционного большевистского романтизма с национализмом, что вовсе не было
чуждо Южному Кавказу начиная с самого начала XX века. Первый секретарь
областной парторганизации Борис Кеворков послал человека за одним из лидеров
"Крунка", пригласил его к себе поговорить. Когда тому сообщили, что его
зовет к себе Кеворков, тот со страху упал и у него случился сердечный
приступ." Еще одно свидетельство. Тамерлан Нагиев, бывший директор
республиканского объединения книготорговли "Азеркитаб": "У объединения в
Степанакерте были два книжных магазина, директоры - женщины. Одна относилась
к азербайджанцам враждебно, другая - дружелюбно. Приезжали они в Баку раз в
квартал для отчета. Так вот, в конце 1987-го года второй директор попросила
меня принять ее. Посидели, поговорили. Рассказала она, что появились мужчины
из Армении, агитируют, записывают в "Крунк", собирают деньги. Кто не
согласен, - объявляют предателем, преследуют, оскорбляют. Помощи от
официальных властей нет, партийные органы области с ними заодно, люди все
запуганы. Будет нехорошо, чувствуем беду". Разговор с этой женщиной Тамерлан
Нагиев написал в виде докладной в ЦК КПА, однако никакой реакции не
последовало. И еще одно свидетельство. Бывший народный депутат ВС
Азербайджана от Сальянского района, подполковник КГБ Айдын Абдуллаев: "В
течение всего 1987-го года Степанакертское отделение КГБ информировало Баку
о деятельности эмиссаров из Еревана и активность "Крунка", в том числе
партийного руководства армянских районов НКАО. (Из четырех районов НКАО -
Мардакертский, Мартунинский, Гадрутский и Шушинский - только в последнем
азербайджанское население составляло большинство) Республиканское КГБ
докладывал в союзный КГБ, и, конечно, руководству Азербайджана. Союзное КГБ,
как это принято, докладывал в ЦК КПСС. Оттуда в Баку в КГБ не было никаких
распоряжений, кроме одного: "Не вмешиваться". На запросы ЦК КПА из ЦК КПСС
так же поступало: "Не предпринимать никаких мер!"

* * *

Информация о сессии областного совета НКАО 20-го февраля 1988 года и
принятом на ней решении обратиться к Верховным Советам Азербайджана, Армении