"Андрей Аливердиев. У Лукоморья" - читать интересную книгу автора

взять ситуацию (и не только ее) в свои руки (и не только в них). Однако
направленный на меня меч, несколько охладил мои намеренования. Да, именно
намеренования, а не намерения, как я чувствую, поправляет меня какой-нибудь
грамотей-самоучка.
- Как тебя зовут незнакомка? И, черт побери, как я здесь оказался?
спросил я после короткого замешательства, вызванного легким соприкосновением
ее меча с моей грудью.
- Я расскажу тебе все в доме, - ответила она отсмеявшись.
- Хорошо, пойдем в дом, - я сделал приглашающее движение.
- Может, сначала оденешься?
- Хорошо. Только ты отвернись. А то я стесняюсь.
Тут я сделал такое стеснительное выражения, что она едва не покатилась
от хохота, что не помешало ей, впрочем, держаться наготове.
- Не очень-то ты стеснительный. Да и видела я тебя достаточно, успела
даже искупать, то есть, скорее омыть. О покойниках ведь так говорят? Так что
скорее одевайся и иди в дом. Первый. А то я ваши шутки знаю.
- Ну, не очень-то ты меня знаешь.
- Гораздо лучше, чем ты сейчас думаешь. Ну, скорее! Не заставляй даму
ждать.
Так, после коротких препирательств, я вновь оказался в уже знакомой
избушке в ожидании (кстати, достаточно приятном) интересного рассказа и
чего-то еще.
- Есть будешь? - спросила незнакомка мимоходом, будто бы уже не
единожды задавала мне этот вопрос.
- Буду, - также непринужденно ответил я.
Она положила меч и стала накрывать на стол. Как не странно она
совершенно не опасалась меня. Да и мне уже не хотелось брать силой то, что
весьма вероятно досталось бы и так. Она была хорошим психологом, сказал бы
сегодня, но тогда я не знал таких слов, и просто развалился на подобии
стула, глядя влюбленными глазами, как моя новая знакомая накрывает на стол.
Не прошло и четверти часа, как мы принялись за копченое мясо и какие-то дары
леса, имеющиеся в наличии. Еда была не ахти какая, но здоровый голод
молодого организма брал свое. Вот что на столе было действительно
сногсшибательным, так это какой-то отвар или настой из лесных трав и
корений. Вкус его описать невозможно, скажу лишь, что никогда раньше ни в
той ни в этой жизни я не пил ничего подобного.
- Как все-таки зовут тебя, златовласка? - который раз спросил я.
- А ты поверишь, что я - это баба Яга?
- Нет, - честно соврал я.
- Тогда называй меня Гуллвейг.
- Гуллвейг, - повторил я, - Какое странное имя. Откуда ты.
- Гуллвейг меня звали когда-то давно, задолго до того как я покинула
чрево матери последний раз. Но именно так должна я зваться сейчас, когда
снова забил Родник Жизни, и день ото дня прорвется Грань Миров.
Переселение душ и цепь инкарнаций были верованиями и нашего племени,
сказки про Родник Жизни уже ходили в народе сто лет, про Грань же Миров я
слышал впервые. Так что слова ее мало что объяснили мне, и лишь
дополнительно разожгли полыхавший уже интерес.
- А почему ты не спрашиваешь, как зовут меня, - спросил вдруг я,
дожевывая очередной кусок мяса.