"Андрей Аливердиев. Скиталец" - читать интересную книгу автора

писано. Здесь же меня звали к себе настоящие люди. И я не мог не пойти с
ними. Даже если это была верная смерть.

***

Я ходил по базе, смотрел на этих людей, а они на меня. Это были
хорошие, я бы сказал, красивые, люди, и мне было страшно жаль, что через
каких-то несколько дней их должна была ждать верная смерть. Но теперь моя
судьба была неразрывно связана с ними, и я решил сделать все возможное,
чтобы не быть среди них чужим. Это было тяжело. Я отличался от них
национальностью, и это находило еще какое отражение на моем лице. Я
отличался от них социальным статусом, и это находило отражение в каждом
моем слове и движении. Я был другим. И, вероятно, чужим...
Однако рекомендации атамана все же сделали свое дело. Он для своих
людей был почти богом и, черт побери, скорее всего, заслуживал этого. Его
реверсы к нашим приднестровским и югославским приключениям напоминали
отрывки из героического романа.
- У меня амнезия. Смешно и даже стыдно признаваться в этом
мыльнооперном диагнозе, но это так.
- Может быть, они над тобой поработали?
Психотропное оружие?
- Я скажу честно: не знаю. Я просто забыл половину жизни и вынужден
жить сегодняшним днем.
- Ладно, мы еще повоюем! "Из худших выбирались передряг!"
- "Но с ветром худо, и в трюме течи..."
- А говоришь, что все забыл!
Видимо, мы пели когда-то эту песню на передовой.

***

Потом пошла официальная часть моей регистрации как воина Русского
Войска.
- Андрей, кстати, как там тебя по батюшке? - спросил меня Никита, один
из ближайших соратников атамана.
- Анри Леонардович, - я не стал скрывать свое настоящее имя, - Андрей я
в православном крещении.
- Ты что, француз?
Все сидящие рядом почему-то рассмеялись.
- Нет. И не русский, и не тот, о ком ты сейчас подумал, - тут я назвал
свою национальность. Я умышленно ее здесь не привожу. Россия - страна
многонациональная. Кавказ тоже. Так пусть же останется неясность в этом
вопросе. - Этнически я - мусульманин. Наполовину. Но принял православие,
когда поехал отстаивать права сербов Боснии и Хорватии.
- Ты тогда, кажется, якшался с баркашовцами, - полуспросил,
полупроконстатировал атаман.
Я кивнул. Видимо он знал это лучше меня.
Дальше мне выписали их Военный Билет и устроили торжественное вручение,
плавно перетекающее в не менее торжественное обмытие, которое взял на себя
атаман.
Я и не заметил, как моя норма оказалась безнадежно перебранной, и я