"Татьяна Алферова. Память по женской линии" - читать интересную книгу автора

нетипично вступается за невестку:

- Павел, так ведь мало масла-то!

- Как - мало! - ложкой об стол и вон из избы. Бабушка решила ничего не
выяснять, но, увидав, что за месяц он так и не успокоился, стала ходить
встречать мужа на станцию за несколько километров. Встретит и идет рядом,
чуть он попривыкнет, спросит:

- Ну что, так и будем молчать?

Сломался дед, высказал, что накипело, и успокоился. Про нечестную сноху
узнал, но время-то ушло.

Кроткий бабушкин метод действовал безотказно: со всеми по очереди, и со
мной, она вела долгие беседы, лучше по ночам. Задавала нехитрые вопросы, а
ты отвечай. Вокруг тихо, ничто не отвлекает, не убегает молоко, не заходят
гости. Незаметно от первых обвиняющих ответов, переходишь совсем к другим.
Да что я, оправдываюсь, что ли? Точно, оправдываюсь. Что же я, не права?
Похоже, не права. Бабушка учила нелегкому искусству уважения других: людей,
желаний, поступков.

Когда ослепла, какое-то время продолжала жить одна, несмотря на уговоры
невесток перебраться к ним, не потому что боялась зависимости - боялась
безделья. На девятом десятке показывала мне, как колоть дрова, но у меня,
шестнадцатилетней, не получалось; сама белила стены. Пятнадцатью годами
позже, беспомощная, чуть стыдясь, признавалась:

- Как хочется поделать что-нибудь.

Мы приезжали с мужем на недельку за грибами, бабушка обязательно
участвовала в их заготовке. Сказать ей "отдохните" не то, что неуместно,
немыслимо. На ощупь вытаскивала отваренные шляпки из бака, промывала,
узнавала пальцами, радовалась:

- Какой груздь большой! А это сыроежка-кулачок, мы еще коров ими
кормили, еле тащишь из лесу корзину.

Память не подводила ее, помнила даже друзей своих многочисленных
внуков, но редко обращалась к собственным детским воспоминаниям, только для
тех же внуков и пересказывала, как жили их ровесники более полувека назад.
Почему она не вспоминала детство? Так много несла в себе, что не требовалось
черпать ниоткуда, или принимала только одно движение - вперед? Не сожалела
об ушедшем времени, о молодости: дети, внуки растут, уходят в свою жизнь, но
для нее разлуки не существует, пока жизнь меряется тем самым масштабом
семьи.

Один раз, когда она была уже безнадежно больна, и я приехала ее
навестить, вернее, проститься, она высказала сожаление. Мы говорили о моей
даче, о посадках, о том, почему раньше не выращивали цветов, и вдруг я