"Татьяна Алферова. Память по женской линии" - читать интересную книгу автора

остался, - знакомо, но теперь за этим стоит другое знание.

Записи в его трудовой книжке: заведующий обозом горжилснаба, смотрак
лесного склада, начальник снабжения строительной конторы - не пугают. Ну,
любил человек походить в начальниках, пусть в мелких, подумаешь! Не надо, не
надо думать, что может скрываться за этим.

Как я гордилась - кто в восьмидесятые не гордился бы! - что в 37 году
деда "вычистили" из партии. Пусть за то, что числился компаньоном (фиктивно,
из-за налогов) дальнего родственника, держащего лавку.

Все неправда, все чужая память.

Самое ужасное, что мог натворить МОЙ дед - выпороть сыновей, Владимира
и Алексея, после подслушанного спора, кому в случае его смерти достанется
костюм: ну и что, что маленькие, все равно обидно, родители-то разговоры о
смерти воспринимают всерьез, особенно о своей смерти.

Конечно, все неправда, ведь в теткиных рассказах не оставалось места
для бабушки - вот доказательство неправды, я-то знаю, все наши женщины
знали, кто главный, кому принадлежит первенство в событийной ли канве
памяти, в значимости ли.

Мой дед, на чьих руках так удобно было сидеть, чьи усы так весело было
крутить на палец, он не может жить таким в чужой памяти. Чужая память не
имеет права на его зайцев, сделанных из носового платка и горошины драже, с
вечера положенные под морду фаянсового теленка, чтобы утром внук или внучка
быстрей просыпались и бежали проверять, конфетку какого цвета принес теленок
на этот раз.

Мой дед остался там, на старинных фотографиях, хранящихся у меня, рядом
с бабушкой, положившей руку ему на плечо скованным жестом, и галуны
топорщатся на рукаве. Тех фотографиях, которые я никому не отдам и не
передам уже, так как у меня нет дочери, которые, и сейчас сильно выцветшие,
наверное, вовсе сотрутся - потом, когда меня не будет.

10.  ПОСЛЕ  ПАМЯТИ

Мы встретились, все внуки, кроме одного, шесть человек, плюс один из
правнуков и две бабушкиных невестки, обеим хорошо за семьдесят. Давно умерли
дед и бабушка, умерли их дети. У внука Андрея родилась собственная внучка.
Внук Саша, тот самый, кому покупали слезы, придумал собраться в Рыбинске - в
Городе, и отправиться на кладбище. Мы приехали из разных городов: Москвы,
Питера, Вологды и Ярославля. С некоторым трудом нашли дорогу к Роздумовскому
кладбищу, где сохранилась старая церковь и могилы генерала с супругой 1814
года захоронения. Полагаю, генерал, как теперь говорят, спонсировал
строительство церкви. Могилы бабушки и деда, к моему удивлению - а ведь
ничего не стоило узнать раньше - оказались в одной ограде с прабабушкой
Анной. Помню, когда умирала Катинка - Баба Катя - просила похоронить ее на
Митрофаньевском кладбище. Я объясняла, что такого кладбища в Питере больше