"Татьяна Алферова. Коломна. Идеальная схема" - читать интересную книгу автораоборочки-рюшечки, наклонила к плечу русую взлохмаченную головку. Николай уже
начал соображать, что к чему. - Здравствуй, Люба, - произнес он, не сомневаясь, что попал в точку. - С Катенькой общался, - отметила полупрозрачная Люба. - Обо мне спрашивал, уже по имени зовешь. - Скорей уж, с бабой Катенькой, - поправил Николай. - Сегодня утром ее портрет сделал, белила еще не просохли. Да ты сама знать должна, привидениям положено все знать про нас. - С вашими суевериями очень трудно справляться, - нерешительно заметила Люба и обеспокоилась - не обидела ли. Николай улыбался. - С нашими суевериями? Суеверие - это ты. Привидения - это суеверие, и сейчас с одним из них я разговариваю. Во сне. - Видите ли, это не совсем сон. И я не привидение. Привидений не существует, кстати. А видеть я могу только то, что происходит в этой комнате, ну, и в соседней тоже, естественно. - Потому что ты здесь отравилась? - Николай убедился, что находится на правильном пути, что ему все ясно - и с прошлым, и с привидениями. Тени из прошлого предпочитают мелькать на месте гибели, а бабка говорила, что Люба Любе бестактный вопрос не понравился, она перевела речь на другое и попросила показать портрет. Увидев старуху на фоне буфета, прижала руки к груди, всхлипнула: - Совсем не ожидала, что она стала такая... непохожая. Неужели, и Катерина такая была? Такая старая. Как это ужасно... Как несправедливо... - Любаша, что расстраиваться, ведь это все, как бы тебе объяснить подоходчивей, давно произошло. Такая старая она лет пятьдесят, не меньше. - Николай, успокаивая, похлопал барышню по руке. Рука оказалась холодной, но не мертвецки ледяной, а такой, как часто бывает у нервных анемичных барышень, плотности рука тоже была нормальной, человеческой. Барышня взглянула удивленно и благодарно: - Спасибо за Любашу. Они меня так называли, мои близкие. - Смущенно потупилась и прошептала: - Вообще-то я травилась наверху, там, где сейчас Катя маленькая живет. Она младшая дочь моей двоюродной сестры. А умерла здесь, в этой комнате, но позже через пару лет. То, что они говорили, будто у меня тиф - неправда. В то время мастерскую уже закрыли. Дома я оставаться никак не могла, вот Катя меня и пустила. Настаивала, чтобы наверху поселилась, но я не захотела. Надо |
|
|