"Татьяна Алферова. Орландина " - читать интересную книгу автора

ведь всю ночь тебя не видел, сны-то мы с тобой разные смотрели.
И на работе стали замечать, что Анна, действительно, того, красивая,
вроде. Но недолго замечали. Уволилась Анна по Палычеву настоянию. Уволилась
и устроилась на курсы секретарей-референтов. То есть, Палыч ее устроил, он
начальнице курсов магнитофоны чинил. Подруги смеялись, мол, какой из тебя
секретарь, ты же забудешь, кто звонил, пока трубку вешаешь. Ну, где те
подруги? Все куда-то пропали, не то, чтобы Палыч их отшил, само собой
произошло. Да и некогда. Готовил-то в основном Палыч, но надо же и в кино
сходить, и в парк погулять, с Палычем, конечно. И учеба, само собой, на
курсах.
А после договорился Палыч с начальником одной и вовсе серьезной
фирмочки, и Анну взяли секретарем без всякого испытательного срока, хотя на
компьютере она так и не научилась, да и на машинке пока медленно печатала.
Началась для Анны совсем другая жизнь. На работе не то, что ненормативной
лексики, "дуры" не услышишь. Начальник никогда голоса не повышает, не
принято. Кофе Анна научилась заваривать, подавала гостям в приемную. Но чтоб
кто к ней с какими глупостями приставал - никогда, знали, что Палычева жена,
уважали. И постепенно перестала Анна терять зонтики, забывать на столе
носовые платки, даже в сумочке у нее образовался идеальный порядок, не
поверите. Маникюр свежий через день, это обязательно, на работе так
положено. И чтобы два дня подряд придти в одной кофточке - ни-ни. Исчезла
Аннина аморфность, сменилась твердостью, пусть не как у камня, а как у той
же сирени, к примеру, крепкое ведь дерево, только дубу и уступит.
Фирма, где Анна теперь работала, занималась разными домами. Как
построили новый дом, стал начальник некоторым, особо уважаемым работникам,
квартиры выделять за мизерную какую-то плату, ей Богу. Анне вроде и обидно:
до сих пор в общежитии прописана. А начальник говорит: - Ты же, Анечка,
мужняя жена, у вас есть квартира. А была бы одинокая, неужели бы я тебя
обделил. Но сейчас-то тебе квартира ни к чему, правда?
Оно, конечно, правда, но все равно, как-то не так.
Иностранцы к ним в контору повадились, по делам. Комплименты Анне так и
сыплют, через переводчика. В рестораны иногда Анна ходит, "по работе",
разумеется, с шефом и иностранцами. Выучилась, какой вилкой рыбу надо есть.
Начальник театралом оказался страстным. И Анна уже через полгода знала, на
какой спектакль можно гостей посылать, а к какому театру близко не
подпускать. Культура, куда денешься. Палыч-то театры не любил, все больше в
кино ее таскал. А сейчас Анне некогда в кино, если вечером начальник
попросит гостей сопроводить. Но, опять-таки, без глупостей.
И начало Анне казаться, что Палыч немножко "не тянет". Обеды-то он
готовит, но в режиссуре, к слову сказать, совсем не разбирается. Ходит не в
финском костюмчике, а все в тех же джинсах. Рубашек совсем не носит. Кофе
варит хуже, чем она. Ласковый, как прежде, но в больших количествах и
нежности надоедают. Стала Анна на Палыча покрикивать. Он поначалу
расстраивался, но как-то несильно, привык быстро. Подарки Анне дарил
средненькие такие. На работе ей к 8 марта гораздо интересней подарок дали, а
начальник премию выписал. И дошло до Анны, наконец, что Палыч и роста-то
небольшого, высокие каблуки с ним не оденешь, и пьет вместо коктейлей
обычную водку, а то - портвейн, это же не каждая женщина выдержит, пусть и
нечасто пьет. А уж разговор в компании поддержать совсем не умеет, да не
приглашали Палыча в те компании, где Анна теперь бывала.