"Татьяна Алферова. Орландина " - читать интересную книгу автора

пищевых продуктов, купленных вами для совместного завтрака и так далее, до
конца страницы. Моя любовь изложила перечень после первой же близости, и
наивно было бы надеяться, что говорливости женщины можно нанести ущерб таким
примитивным способом, как секс. Начиная перечень именами коров,
принадлежавших ее бабушке после войны, и кончая вариантами будущего
трудоустройства и получения лимитной прописки, дабы не отягощать меня -
конечно, она не думает, что я что-нибудь подумаю, будто бы она выходит за
меня просто так, как, обычно, думают при браке с иногородними, но мы выше
этого, а твои родственники, как ты думаешь? - она прерывалась только затем,
чтобы зажать шпильки во рту во время Большого Утреннего Туалета и, изредка,
вечером в душе.
Так что, скудное знание своей невесты - моя собственная, добровольно
принятая проблема, но я рассуждал на эту тему в самом начале. Впрочем,
знание тут ни при чем, и отвлекаться от сюжета не стоит.
Примерно на пятый день нашего знакомства мне пришла в голову
апокрифическая мысль, что, может, эта женщина не лучше других, вернее, не
отличается от других, но, собственно, почему бы мне не попробовать самому
быть как другие мужчины. Не в смысле, что я ждал от брака роз и чернослива,
но стало казаться, что моя милая дурочка не слишком испортит суконную обивку
письменного стола, в отличие от, ныне покинувшей меня, ангорской кошки. А
если начистоту, у нее оказались такие трогательные детские бровки домиком,
что я забывал сердиться, когда находил в помойном ведре привычные домашние
брюки с аккуратно выпоротой молнией.
Итак, послезавтра моя жизнь частично изменится. Но допускаю неточность,
она изменилась месяц назад, поскольку в общежитии, куда направлялась, моя
любовь не прожила ни часа. Как вручила мне свои чемоданы на улице: помочь
донести до остановки, общежитие-то через дом от моего, так и не расставалась
со мной. Везде хвостиком, и в магазин, и ко мне на работу, благо там можно
появляться раз в неделю. Но сегодня я сурово заявил: - Все, рыбка моя, хочу
использовать свой последний вольный денек на двести процентов. Никаких общих
планов на завтра, уйду с утра и допоздна, занимай себя сама, привыкай к
семейным тяготам, чтобы достойно дополнять хор замужних подруг. - Вздрогнули
обиженные бровки-домики, но я зажал сердце в мозолистый мужской кулак и
вышел вон.
На следующий день, стоило мне выйти из дому недрогнувшим шагом, как
случай взялся за меня по крупному. Беда не приходит одна, сперва я, как в
старом анекдоте, потерял зажигалку. А потом встретил Виталика. Мы не
виделись пару лет и, вынужден сказать, не сокрушались о том чересчур
надрывно. Мимоходом доносились слухи, что у него нелады с женой, месяц назад
мне такое положение вещей в браке казалось абсолютно закономерным, сейчас я
колебался в оценке, но Виталику обрадовался. Он выглядел черным и хрупким,
как гвоздь под молотком, и я решил не посвящать его в особенности своей
новейшей биографии.
- А не выпить ли нам по пиву для начала! - приступил я к размениванию
последнего вольного денечка.
Друг согласился с трагической готовностью идущего на заклание
агнца-переростка. - Но ко мне нельзя, - испуганно вспомнил он на ходу, - я
жену убрал.
Я не задал ни одного бестактного вопроса, то есть, убил ли он ее
просто, или замуровал в туалете. Я увлек его в нежно любимую мною прежде