"Любовь Алферова. Ночь в ином измерении" - читать интересную книгу автора

идиотом.
- Детство вспомнилось, - забурчал, выбираясь из ловушки, Кудашов. -
Как услышал тебя в прихожей, взял и спрятался. Думал, смоешься, не застав.
Да от тебя, видно, не так легко отделаться. Расположился, понимаешь, как у
себя дома. Я ждал, ждал, да и заснул.
Произнося этот вздор, Константин уже стоял напротив Дробинина,
надменно вскинув голову и выпрямив плечи, будто собрался драться.
- Не бранись, Костя! Не бранись! - уговаривал Дробинин. - В самом
деле, какой-то психоватый стал. А в институте слыл за добряка. Из-за
установки взъелся? Так я же совсем не против. Тоже мне! Товарищеских шуток
не понимаешь!
- Катись ты к свиньям со своими шутками! Думаешь, не знаю, что просто
позавидовал. Как же! Рядовой инженер вставил фитиль руководящему Дробинину.
Даже за кресло свое испугался. Да мне сто лет твоего паршивого кресла не
надо. Звать будут - не соглашусь. Мне мои бессонные ночи дороже. А ты
коли -помочь не можешь, так хоть не мешай. Зажимщик!
- Костя, я каюсь, - усмирял друга Дробинин, - Объясниться пришел.
Коньячку хочешь?
- Ничего я от тебя не хочу! Вообще плевал я на тебя! Завтра же подам
на увольнение. Работа найдется. Любой завод с руками оторвет. А ты - валяй,
разводи стоячее болото! Все равно рано или поздно скийут за бездарность.
Лучше пораньше! Поменьше навредишь.
Дробинин будто не слышал оскорблений - хлопотал у стола, где высилась
початая бутылка коньяка и лежала закуска на газетке.
- Так не станешь пить? - мирно спросил он. - И правильно! Коньяк
какой-то дурацкий. Я хлебнул всего ничего и - представляешь? - померещился
красный фехтовальщик почему-то с твоим чертежом.
- Чертеж! - ахнул Кудашов. - Я оставил там чертеж!
- Успокойся, здесь твой чертеж. Вон расстелен на диване. Я еще раз
изучил его внимательно. Ты гениален, как Леонардо.
- Не льсти, Дробинин! - с угрозой предупредил Кудашов,
- Помилуй, Костя, какая лесть! Я завтра же пишу отношение на завод
технологической оснастки. Можно и в тяжелое машиностроение обратиться.
Сделаем заказ.
Речь Дробинина прервал стук в дверь. Затем кто-то толкнулся с другой
стороны - и в комнату вплыл портрет Ролы: она стояла, воздев руки в
складчатом одеянии. Горькое торжество одухотворяло лицо Ролы как в ту,
последнюю, минуту. Из-под картины торчали костлявые ноги Рикардовой, обутые
в суконные тапки.
- Костик дома? - сипло спросила она, невидимая за полотном.
- Проходите, пожалуйста, проходите! .Костик дома, только он немножечко
не в духе. Но это из-за меня, - добавил Дробинин, избавляя старуху от
ноши. - Какая картиночка чудненькая! Прямо шедевр! Влюбиться можно в такую
красавицу!
Он прислонил портрет к шкафу и отступил, наигранно любуясь полотном.
Кудашов с трудом оправился. Поза Дробинина показалась ему надругательством.
Непослушной рукой он нашарил простыню, бросился, оттолкнул Дробинина плечом
и накинул ткань на портрет, издав какой-то хрип.
- Узнаю дедовскую кровь, - изрекла, наблюдая за ним, Рикардова.
Кудашов в недоуменье обернулся.