"Любовь Алферова. Хрустальная медуза" - читать интересную книгу автора

выдающимся ученым.
- Да, да, да! И еще раз да! - вдохновенно вскричал экс-профессор, с
выражением преданности и восторга стискивая руки Елизарова. - Отныне мне
не придется трудиться на авось. Любую идею относительно функций, которые
должна нести особь, мы математически запрограммируем, четко рассчитаем
структуру нуклеиновых кислот, чем обеспечим безотказный генетический заряд
на несколько поколений вперед. Сама энергия получит расчетную
направленность. И это осуществите - вы! Представьте, Шура, это
всемирный... Нет, вселенский переворот! И мы с вами будем стоять у руля.
На капитанском, так сказать, мостике!
- Да, но... я рассчитывал... - Шурик растерянно запинался, - на
сознательное восприятие... На разум, в определенном смысле.
- Разум консервативен, Шура! - назидательно произнес Кракарский. - И
зачастую отрицает как раз самое для себя полезное. Вы правы в главном,
дорогой коллега, все страдания человеческие от неверных представлений.
Пока индивид мало-мальски разберется, что такое он сам и мир, в котором он
родился, исстрадается, обессилеет, наживет кучу нервных заболеваний, а
если и угораздит его на старости лет прозреть, то пользы от этого уж ни
себе и ни людям - помирать пора. Он даже опыта своего толком передать не
может, потому что на смену прут такие же самоуверенные носители неверных
представлений. Где уж им вслушиваться в бессильный лепет полуживого
старца! Да и каким, прости господи, способом вы станете внушать
человеческой армаде вашу здравую и разумную теорию. В роддомах
математические таблицы развесите?
- Да нет же! - защищался Шура. - В сознательном возрасте поставить
перед выбором рациональной несомненно достижимой цели...
- Фантазии! - строго оборвал Кракарский. - Отринут, не вникнув - и все
тут. Нет, Шура, сейчас вы сбивчиво противоречите самому себе. Оставим
полемический запал и, образно выражаясь, припадем устами к целительному
роднику вашей гениальной теории. Каждому свое место и соответствующее
месту осознание себя. Нет сейчас ничего более своевременного, чем задача
избавить людей от неверных представлений, а точнее говоря - от
прихотливости и расхлябанности сознания, от эмоциональной неразберихи. И я
снимаю перед вами шляпу, Шура, потому что в своих изысканиях вы обратились
не к сумбурному словоблудию всех этих мудрецов с философской свалки, а к
матери всех наук - математике! Пойдем же по этому пути рука об руку. Моя
лаборатория - к вашим услугам!
Тем временем они медленно передвигались среди зеркальных пузырей.
Воздух был неподвижен. Серебряное свечение гигантских подвесок ощутимо
давило, словно само по себе было чем-то плотным, материальным. В иные
мгновения Елизарову казалось, что и его обволакивает ртутная пелена,
взгляд туманился, дышалось с трудом. И в этой безвоздушности, ничего не
видя и уже плохо соображая, где он находится, Александр Николаевич
утомленно прошептал:
- Хорошо, я согласен...
- По рукам! - бодро воскликнул экс-профессор. - А то я уж подумал было,
что вы из тех теоретиков, которые, увидев собственную идею во плоти, тут
же готовы отречься: я, дескать, не я и лошадь не моя. Э-э, батенька, да вы
бледны, - голос хозяина стал тревожным, - занедужили?
- Я признаться, плохо сплю в последние дни. Устал.