"Светлана Алексиевич. Зачарованные смертью" - читать интересную книгу автора

Покончить с собой я хотел пять раз. На пятый... решился... Сначала
думал повеситься... Нормально. Все возле этого когда-то проходили...
Командир просил:
- Только не стреляйтесь. Людей списать легче, чем патроны.
В человеке есть война, война возбуждает. Мне бы сказали - строить этот
дом, в котором я живу, - долго. Скучно. А разрушить - в два дня. Какой
восторг! Бить, крушить! Нам это нравится. Системы возврата нет... Я боюсь
замкнутых пространств... Ненавижу социальную жизнь... Встать-лечь!
Лечь-встать! Почистили нас, помыли. Вынесли красное знамя: "И если я нарушу
эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара..."
Ночью во сне я убегал от отца, он целился в меня, целился...
Первое письмо от девушки... Руки затряслись... Но жизнь больше Феллини,
чем Бергман. Письма хранить нельзя.
Проверка тумбочек:
- Бабы ваши, будут наши. А вам еще служить, как медным чайникам. Неси
свою макулатуру в унитаз...
Положен набор: бритва, авторучка, блокнот... Сидишь на "очке" и читаешь
последний раз письмо: "Люблю... Целую..."
Полярная ночь. Бесконечная. Стоим вдвоем в карауле. В руках - оружие.
Мне пришла мысль, что это совсем просто: секунда-две, и ты свободен... Я
могу назвать не причину, а повод. Если искать причину, то надо начинать
оттуда, когда мама хотела девочку, а папа хотел аборт. Где-то в подсознании
у меня это закодировано... И папины заклинания: "Герой! Герой!" Героев я
представлял без рук, без ног. С кровавыми звездами на спине... Я никогда не
хотел быть героем. Я ненавижу героев! Я их презираю! Миражи! Мифы! Иллюзия!
Подмена! В детстве мы играли в самураев. Самурай должен был красиво умереть:
не имел права упасть лицом вниз, закричать. Я всегда кричал... Меня не
любили брать в эту игру...
А повод? Повод мог быть ерундой... Сержант сказал, что ты мешок с
говном, или колбасы в обед не досталось. Чай без сахара... Столкнуть могла
чепуха...
Но жизнь больше Феллини, чем Бергман.
Стоим в карауле. Шепот (парень деревенский, с Украины):
- Ты знаешь, что такое оргазм? Пробовал?
Это мы - с ракетами и ядерными головками, которые могут тысячи людей
убить? И я, который хочет себя убить?..
...Смерть похожа на любовь. И последнее мгновение - страшные и
некрасивые судороги. Мы не способны вернуться из смерти, но из любви мы
возвращаемся. И можем вспоминать, как было... Вы тонули когда-нибудь, вас
затягивал вир? Я тонул... Чем больше сопротивляешься, тем меньше сил.
Смирись - и дойди до дна. Там уже твой выбор: или ты хочешь умереть, или ты
хочешь жить. Хочешь жить - пробивай небо воды, возвращайся. Но сначала дойди
до дна...
Я дошел и понял: хочу жить! Просто жить! Я никого не убил, единственный
человек, в которого я стрелял, я сам... Только ранил...
Но жизнь больше Феллини, чем Бергман...
Там? Там никакого света в конце тоннеля... И ангелов я не видел...
Сидел отец у красного гроба... Гроб пустой...
Сон... Жизнь... Эта жизнь? Или та? Как у Мережковского: "Лишь тенью
тени мы живем"..."