"Светлана Алексиевич. Зачарованные смертью" - читать интересную книгу автора

психиатрическую больницу на обследование, у меня должна быть на руках
справка, что я психически ннормальна, или дома меня объявят сумасшедшей.
Никто не защитит! Признались, что есть у них уже такой опыт, но жещина
обратилась впервые. Через несколько дней получаю направление в пятнадцатую
Московскую психиатрическую больницу...
Там меня встретили словами:
- Какое отношение вы имеете к нам? Это-то сразу видно.
- Мне поставили диагноз: истерическая психопатия.
- У вас что, в Минске нет грамотных специалистов?
- Нет, доктор... Тут другой случай...
Вечер. Ищу, как включить свет. Не нахожу. Выглядываю в коридор. Идет
медсестра:
- Почему в палате нет выключателя? Где свет?
- Вы забыли, куда попали? Свет здесь включаю я. Ждите. - И внимательно
изучающий взгляд, точно такой же, когда я просила позвонить.
Нет, тут нельзя быть нормальным, задавать нормальные вопросы, те же
правила игры, как и там, откуда я пришла. Приказала себе: притворись,
исчезни, замри, иначе никогда отсюда не выберешься...
Назавтра повели к психологу. Ряд тестов, на запоминание. Слова: стул,
игла, мед, хлеб, окно... Из десяти слов два не запомнила. Надо признаться,
что во мне в эти дни просыпался ужас и детство одновременно: с одной
стороны - а вдруг что-нибудь не смогу, не получится, с другой - чувство
детской игры, в которую играют странные взрослые. Потом задание - разложить
картинки по общим признакам на три группы. Слава Богу, справилась. Еще
одно - нарисовать: веселый праздник, тяжелую работу, смелый поступок,
болезнь, справедливость, счастье, отчаяние... А я рисовать не умею... Но
пробую: веселый праздник - шарики летят по воздуху, тяжелая работа лопата...
Получилось все, кроме отчаяния. Я не знала, как передать отчаяние... Мое
отчаяние...
На следующие день - опять у психолога. Надо ответить на триста
вопросов. Триста! Потратила полтора часа, а рассчитано на два с половиной.
Испытала искреннюю радость. Еще бы! Передо мной неотвратимо обозначилось,
как хрупка грань между нормой и не нормой. Ее не уловить. Теперь машина
должна все расшифровать, выдать заключение. Улыбнулась грустно сама себе:
интересно, кто же все-таки более бесстрастен - машина, которую придумали
люди, или сами люди? Всю ночь во сне отвечала кому-то еще раз на эти
вопросы: "Боитесь ли вы заразиться заразной болезнью?" - "Боюсь! Боюсь!".
Видела себя со стороны - в казенной одежде... Бежала и бежала по безлюдному
шоссе... Проснулась и не сразу сообразила: где я? Потом вспомнила - в
сумасшедшем доме. На форточках - решетки. Постоянно кто-нибудь плачет,
по-животному. Повышенная сексуальность. Девочки-подростки пострижены наголо
И мат, мат - в палате, туалете, столовой. Кажется, Грибоедов первым осознал,
что ждет у нас тех, кто возмечтал взлететь? Часами просиживала у телевизора
(спасалась!) и ничего в том мире не узнавала... Впервые со сцены я перешла в
зрительный зал, отделилась...
Нас одели в одинаковые синие фуфайки и вывели на прогулку. Пытаюсь
смотреть только на деревья, не замечать тех, кто рядом, только пейзаж. Но
боковым зрением помимо своей воли фиксирую: к приемному покою подъехала
"скорая помощь", из нее вышел нормальной походкой нормальный мужчина лет за
сорок, скорее по виду деревенский, чем городской, с авоськой, из нее торчит