"Патрик Александер. Смерть раненого зверя с тонкой кожей " - читать интересную книгу автора

метрических тонн. Отлично. Чем больше мы сможем им продать, пока они не
начнут добывать сами из Северного моря, тем лучше. Не забудь, они заложили
то, что будет добыто в ближайшие несколько лет, чтобы покрыть расходы на
разработку.
Нжала был очень озабочен тем, чтобы поскорее, пока можно, нажиться на
нефтяном эльдорадо, и постоянно хитрил, двулично строя козни арабам, то
внезапно демпингуя, то самовольно вздувая цены. Это, вместе с урановыми
концессиями, делало его ценным союзником. Ценным и очень богатым.
Он налил себе еще кофе и сказал:
- Давай сюда этого типа, да, и закажи завтрак для Эрминтруды, после
чего выгони ее. Дай денег и скажи, что мы с ней увидимся вечером.
- Я думал, мы сегодня вечером встречаемся с другой Эрминтрудой, -
сказал Артур.
- Правда? - нахмурился Нжала, стараясь вспомнить.
- По рекомендации ночного портье.
- Ах да, эта Эрмгинтруда. Эта большая, с улыбкой. Да, да, конечно.
Лучшая из всех, неутомимая. Она мне действительно понравилась.
- Так я скажу этой, что мы позвоним?
- Ага, и чтобы она сама не звонила. Что-то еще, что я забыл?
- Смертные приговоры, сэр. Они сегодня должны быть отправлены с
дипломатической почтой.
- Конечно, конечно, парочка юных нигилистов - революционеров.
- Вы читали петицию, составленную их родителями и родственниками?
- Нет, Артур. Поскольку я не имею намерения прощать их, то нет никакого
смысла читать какие бы то ни было обращения. В отличие от христиан, я не
верю в Прощение. Прости их сегодня, завтра они тебя пристрелят. Почему нет?
Уже было несколько попыток. Я подозреваю, что мои шансы быть убитым
неизмеримо высоки. Опасная карьера - быть Президентом у нас в стране.
- О нет, Ваше Превосходительство, я уверен, что это не так. Кроме
фанатиков-экстремистов...
- Все меня боготворят. Это я знаю, - он говорил сухим, недоверчивым
тоном. - Впрочем, диктаторы, бандиты и олигархи иногда умирают в собственных
постелях. Но очень немногие. И очень редко. Раз в тысячелетие.
Он засмеялся.
- Не знаю, почему мне это кажется смешным, но это так. Где приговоры?
- В розовой папке.
- Как не стильно. Даже без черной каемочки. Но романтично.
Он вытащил смертные приговоры из папки и принялся их изучать.
- А кстати, сколько лет этим несостоявшимся революционерам?
- Одному восемнадцать. Другому двадцать.
- Тогда они счастливчики, - сказал Нжала. - Они умрут, как говорят
испанцы, полными иллюзий юности.
Пока он подписывал смертные приговоры громко и недобро царапающей
бумагу ручкой, Артур заказал завтрак для спящей Эрминтруды (для простоты, не
всегда, кстати, себя оправдывающей из-за путаницы в идентификации объекта
страсти, который экселенц алкал в данный момент, Нжала называл всех девушек
Эрминтрудами) и вызвал наверх Смита.
Полковник помахал приговорами, чтобы чернила подсохли. Он не
пользовался промокашкой, потому что ему казалось, что чернила, которые
назывались "черные вечные", должны оставаться черными так долго, как это