"Анатолий Алексин. Не родись красивой..." - читать интересную книгу автора

- Пушкин, на поверхностный, непросвещенный взгляд, тоже был Натали по
плечо, - отвечала Маша на шепотливые удивления. - А по сути, она ему была по
коленку.
- Так то Пушкин!..
- Мой муж в искусстве своем тоже Пушкин.
Гончарову она дерзала не прощать за то, что Натали, по ее убеждению,
довела мужа до Дантесовой пули.
- Теперь же ею восторгаются неудержимей, чем им. Порой становится
непонятно: кто же из них сочинил "Медного всадника"? - Маша не злилась, а
гневалась, что очень ей шло. Ей были к лицу любые душевные состояния. - Об
ушедших полагается или хорошо, или никак, я понимаю... Но над ее вечным
покоем, между прочим, начертано: Ланская. Не Пушкина, не Пушкина-Ланская и
даже не Ланская-Пушкина... Не углядела, стало быть, дистанции между Петром
Петровичем и Александром Сергеевичем. А может, дистанция для нее ничего и не
значила? Кто бы вообще вспомнил о ней, если б не он?
Маша была женой, но неколебимо стояла на защите мужей - особенно же
одаренных талантами. Говорила о мужьях, а в виду имела Алексея Борисовича.
- Природе не хватает качественных материалов на весь человеческий
организм, - втолковывала Маша самонадеянным ловеласам. - И природа полностью
выкладывается либо на мышцы (как в вашем случае!), либо на ум и талант. Я
предпочитаю второе. А что предпочитаете вы - меня не тревожит. -
Праздничность крупных золотисто-каштановых волн и по-девичьи наивная
пухлость губ диссонировали с презрительной Машиной наступательностью. Но
губы умели так непримиримо сжиматься, будто вовсе исчезали с лица.
- Да как вы вообще смеете?
Они смели. Она давала отповеди, а они все равно смели... Потому что не
владели собой, желая хоть мысленно владеть ею.
- Уши бы у тебя, что ли, оттопыривались, - говаривал с шутливой досадой
Алексей Борисович. - Лоб выдался бы слишком узкий или слишком высокий, что
женщинам ни к чему. Так нет же: не уши, а ушки. И прижались вплотную... И
лоб какой надо. Опасная ты у меня баба!
- Для кого?
- Для меня. И для всех мужиков на земле. Огнеопасная...

3

Молчаливые "штатские", забившись вместе с директором "Гиппократа" в его
кабинете, снимали копии с документов, будто сдирали с них кожу. Директор
"госдачи" к медицине, конечно, отношения не имел, а представлял совсем иную
сферу деятельности. Штатские молчальники сразу нашли с ним общий язык,
поскольку и профессия у них была общая. Выясняли, кто когда приехал и когда
убыл... Особо любопытствовали, кто с кем встречал Старый Новый год.
Наталкиваясь на пикантности, понимающе переглядывались и ухмылялись молча,
словно боясь обронить что-то секретное.
А в зале, официально именовавшемся столовой, следователь раскрыл
очередную тетрадь.
- С Алексеем Борисовичем вы меня познакомили. Подарили мне этого
человека. Извините за выспренность... А теперь, Мария Андреевна, помогите,
пожалуйста, восстановить картину того вечера.
- Постараюсь. Я постараюсь, - ответила Маша ограбленно-опустевшим