"Анатолий Алексин. Записки Эльвиры " - читать интересную книгу автора

нового жильца более пристально. Но мама разглядела, все разузнала и
прибежала домой с криком:
- Он, оказывается, не такой уж дурак! Он - доцент! Ты слышишь,
Эльвирочка, доцент пушного института! Это же прекрасный институт: после
него, наверно, не посылают к черту на рога. Ты будешь работать где-нибудь
здесь, поблизости, в Столешниковом переулке. И даже, может быть,
"организуешь" своей маме шубу, которую за двадцать лет совместной каторги не
смог "организовать" твой отец!
Оказалось, что мать доцента больная женщина, ей трудно подниматься по
лестнице, и вот почему они переехали в комнату Краснушкиных на первый этаж.
- Ты должна немедленно попасть к ним в дом! И завязать дружеские,
прямо-таки родственные отношения, - заявила мама.
Но как же проникнуть в дом к незнакомым людям? Мама предложила, чтобы я
в порядке общественной работы разносила квитанции по квартирам или даже
стала агитатором. Но квитанции разносил наш дворник дядя Семен; причем свои
посещения он использовал для бесед со злостными неплательщиками и никак не
мог поручить мне это дело.
А агитаторами неработающих людей не назначали.
Папа молчаливо, с ехидной усмешкой наблюдал за нами: "Что еще вы
придумаете?"
Но вот однажды за ужином мама торжественно объявила:
- Нам повезло: у его матери отнялись ноги!
От этой фразы у папы, кажется, отнялся язык и вилка упала на пол.
- Я попрошу... чтобы в этом доме... Людоедство какое-то! - еле выдавил
он из себя.
- Я же не в том смысле, - спохватилась мама. - Я очень сочувствую
бедной женщине. Все знают, какое у меня сердце! Все знают, кроме тебя... Но
сейчас Эльвирочка просто обязана будет войти в их семью, чтобы помогать
больной. Он целый день в институте, домработницу найти нелегко. А тут будет
заботливый человек... Так сказать, сестра милосердия с законченным средним
образованием. Мы, таким образом, идеально совместим их интересы со своими
собственными планами! Понял, невозможный ты человек? Решено: завтра днем ты,
Эльвирочка, спустишься на первый этаж! А утром мы кое-что предпримем...

Мама ценила только то, что трудно было достать. Если материал, даже
очень красивый, свободно лежал на полке в магазине, мама долго ощупывала
его, мяла, собирала в гармошку и потом говорила:
- Здесь что-нибудь не то... Он бы не лежал так просто.
И она покупала другой материал, который был не столь красив, но зато
его приносила к нам домой загадочная Римма Васильевна. Папа называл Римму
Васильевну "землечерпалкой", потому что у нее был огромный рот, полный
блестящих металлических зубов.
По коридору Римма Васильевна шла как-то боком, боязливо озираясь по
сторонам, как проходят по зданию, где только что кончился ремонт, о чем
предупреждают таблички: "Осторожно, окрашено!" В коридоре Римма Васильевна
казалась очень полной, а войдя в комнату, она вытаскивала из-под пальто
какой-нибудь сверток, всегда перевязанный розовой ленточкой, и сразу худела.
Римма Васильевна была суеверна: розовая ленточка приносила ей счастье.
Мама разворачивала свертки так осторожно, так бережно, словно в бумагу
было запеленуто живое существо. Римма Васильевна тем временем бесцеремонно