"Анатолий Алексин. Смотри мне в глаза!.. (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

на "многих" или "некоторых". Ныне же он, догадалась она, не хотел быть и
таким, как "очень немногие", имея в виду своих, более чем разбогатевших,
"коллег".
Непохожесть, индивидуальность все упорней становились его лицом.
Говорил Босс тихо, чтобы в голос его надо было вслушиваться. И все
подчиненные, прежде всего советница, привыкли четко улавливать и учитывать
каждое его, внешне не очень четкое, слово. Потому сверх впечатляюще звучало
для них редкое, но и неколебимое требование: "Смотри мне в глаза!". Оно
раздавалось, если иной позволял себе быть не вполне искренним или если
докладывал обстановку замысловато, пытаясь о чем-либо умолчать, а что-либо
преукрасить. Того и другого Босс категорически не терпел. Иногда он прощал
ошибки и срывы, но лжи - никогда.
Поэтому советница ни разу столку его не сбивала. И ежели смотрела ему в
глаза, то исключительно по собственному желанию.
Она чаще всех заходила к нему в кабинет, - как правило, по делам, но
порою и вроде по ним.
Конечно, его спортивно-богатырская внешность и деловые победы усердно
подталкивали, по мнению советницы, и к победам любовным. Он, бесспорно,
боялась она, мог бы стать Дон-Жуаном. И делала все возможное, чтобы на это у
него не хватало времени.

А он сильней и преданнее всего любил не финансовые потоки и не женщин,
а свою маму. Нельзя сказать, что сильнее всех на свете он любил и своего
папу, поскольку ни разу в жизни его не видел.
Мама была фармацевтом.
- Учти, что здоровье очень обидчиво. И за пренебрежения к себе оно
мстит, - предупреждала мама.
Усвоив это, Босс начинал каждое утро - а просыпался он рано - с
плаванья. Плавал в любую погоду, но не допускал, чтобы его называли
"моржом": человек, согласно его взглядам, не должен превращаться в животное.
Вообще к сравнениям и придуманным "определениям" он относился придирчиво.
После купания уверенным бегом преодолевал километры...
Мама с житейскими просьбами к сыну не обращалась, ибо все ее нужды он
предвидел заранее. Но разведав, что где-то, даже в дальней дали, изобрели
лекарство, способное приходить на выручку людям, их сберегать, мама
незамедлительно ставила сына в известность. А уж он доставлял, подчас через
горы и океаны, спасительное "открытие" маме, зная, что спасать - это ее
призвание.
- Вот если бы все бизнесмены... - с безнадежностью, но и с гордостью за
сына говорила она.
К приближавшейся юбилейной маминой дате он придумал подарить ей аптеку.
... Мама, к несчастью, до юбилея не дожила. А он пережил разлуку с ней
как непостижимый кошмар. До той поры и после нее рыдающего Босса никто не
видел. Аптеку же он все равно купил: от таких дорогих для него намерений
Босс не отказывался.
Намерение было дорогим не в смысле потраченной суммы, - дорого было то,
что в приобретенной аптеке мама трудилась столько лет, сколько он себя
помнил.
Осиротевший сын до того роскошно преобразил аптеку, что, бывало, и
люди, не нуждавшиеся в лекарствах, заходили туда. Просто посидеть,