"Анатолий Алексин. Здоровые и больные " - читать интересную книгу автора

поразмыслить... И избавить этого Тимофея от трагических неожиданностей, а
заодно-- от болей и тошнот. Он воскреснет!
Воскреснуть Тимоша уже не мог.
Марии Георгиевны на кладбище не было. Ее не могло быть... Если она и
передвигалась, дышала, то все равно жизнь ее кончилась.
Я впервые увидел, что лицом Тимоша был в отца. Но похожие черты еще не
делают людей похожими. К его великанскому добродушию хотелось припасть, а от
отца хотелось отпрянуть. Я и отпрянул, когда он подошел ко мне.
- Это вам не пройдет! - сказал он.
- Я понимаю.
- Вам еще предстоит понять... и узнать меня!
В его словах не было скорби, отчаяния, а были разгневанное самолюбие,
униженная гордыня: с ним этого не должно было случиться. Ни при каких
обстоятельствах!


- Его отец требует комиссии! - сообщил через несколько дней главный
врач как бы с позиций моего союзника или защитника.
- Я не думаю об его отце.
- А о ком же вы думаете? Я не ответил.
- А знаете, кто его отец? Ректор технологического института!
- Меня больше волнует, что с его матерью. Главный врач
пренебрежительно отмахнулся:
- Они давно развелись.
Мария Георгиевна уже не была женой ректора - и ее горе Семена
Павловича не тревожило.
Вообще не страдание вызывало его сострадание... Он сочувствовал не
тому, кто нуждался в сочувствии, а тому, в ком нуждался сам.
И вдруг халат показался мне тесным - я рванул его так, что сзади
разлетелись тесемки. Белая шапочка показалась тяжелой - и я сдернул ее с
головы.
- Какого института он ректор?
- Технологического.
- Того самого, в который поступает ваш сын? И вы захотели угодить
ректору... операцией?
Голос главврача не дрогнул, не утратил своей добротности. Он был
по-прежнему пропитан высококачественными маслами.
- Я убежден, что профессиональная катастрофа, в которую вы угодили,
нанесла вам тяжелую психическую травму. - Он помолчал. - Запомните:
никаких окончательных рекомендаций я вам давать не мог, ибо по профессии не
хирург. Но как организатор больничного дела, я понимаю...
- Знаете, - перебил я его, - есть такое выражение - "иметь свое
дело"? Чаще всего употребляется за рубежом... Так вот, вы - организатор
своего дела, а не больничного. Только своего собственного!
- От нравственных обвинений вы перешли к политическим?
_ Добавьте еще, что я перешел к наступлению, хотя должен находиться в
глубочайшей обороне. Ведь Тимоша умер не у вас, а у меня на столе. Я отвечу
за это. И за то, что позволил себя уговорить... И даже за то, что позволил
себя уговаривать. Хирурга, как и судью, уговаривать запрещено.
Он улыбнулся чересчур широко, обнажив все свои рекламно-безупречные