"Анатолий Алексин. Дым без огня " - читать интересную книгу автора

выявляет, позже думала Катя, такие возможности и способности, о которых их
обладатель и не подозревал. У Васи, по ее наблюдениям, в те дни обнаружились
не только отвага и верность, но сразу два непредвиденных дарования:
драматургическое и режиссерское. Он придумал сюжет, даже пьесу и поставил
спектакль, главный участник которого, Александр Степанович, внезапно на
полтора месяца отбыл в командировку.
В неразговорчивом, чаще всего мимикой изъяснявшемся Васе Катя с
гордостью обнаружила способность к самопожертвованию. Да... Любовь к нему
стоило распространить на всю жизнь и унести с собою в могилу!
Правда, Юлия Александровна и тут выразила бы сомнение: "Защищая папу,
он защищает себя".
"Все можно подвергнуть осуждению и осмеянию - решительно все! --
сделала горестный вывод Катя. - Мама не хочет пускать чужих в нашу семью.
Но разве Вася не свой? Разве он посторонний?"
Письмо без подписи не кинуло Кулькова за спасением на грудь к
Александру Степановичу. И Катя могла объяснить, почему: он знал, что сердце
в дедушкиной груди больное. И знал... помнил, как оно отзывается на
несправедливость и подлость.
Катя тоже об этом помнила.


Официальное сообщение о том, что Катин отец более не появится, Юлия
Александровна сделала в душный июльский вечер, изнемогавший от ожидания
дождя так же безнадежно, как Катя изнемогала от ожидания отцовского
возвращения.
- Баба с возу - кобыле легче! - резанул шуткой Александр Степанович.
- Какая же он баба? - Юлия Александровна зябко сузила и без того
неширокие плечи.
- Баба! Раз побоялся приехать и объясниться.
- Почему? Он объяснился мне в вечной любви девять лет назад. А теперь
письменно объяснился в отсутствии оной. И ни с кем выяснять отношения он
больше не должен.
Защищая бывшего мужа, Юлия Александровна ограждала себя от унизительной
жалости.
Кате было в ту пору шесть с половиной лет. И она хотела, чтобы все у
нее было, как у других в этом возрасте: мама, отец. Пусть он бывал дома не
часто, но Катя знала... да и другие тоже, что он все-таки есть. Она
заплакала.
- Ничего, обойдемся! - бодро пообещала Юлия Александровна. Она все
высказала при дочери потому, что предпочитала любую ясность туманной
недостоверности. - Обойдемся!.
Даже самым убедительным утешениям дети не поддаются сразу. Они долго
продолжают всхлипывать по инерции.
- Как же... мы теперь? - не слыша мать, пролепетала Катя.
- Я буду вместо него. Что, не гожусь? - пробасил Александр
Степанович. И принял львиную позу. - Посмотри, какой у тебя отец. И какая у
тебя мать!...
Юлия Александровна наперекор вечеру, скованному предгрозовой духотой,
была в черном платье, вовсе не летнем, но гармонировавшем с ее непроходимо
густыми, как у Александра Степановича, волосами - только смоляными, будто