"Анатолий Алексин. Чехарда " - читать интересную книгу автора

слишком много вопросов.
И все-таки я осмелился прошептать:
- А почему вы на ней... не женились?
- Это сделали до меня.
- А она... вас?...
- Она любила со мной работать. И, если говорить словами Дирдома, не
думала о своем собственном творческом лице. Теперь наконец... Это в какой-то
степени было моим долгом.
- Может быть, вы уходите из-за этого?!
- Из-за "неправильного обмена"... Но нет худа без добра, как говорят.
Пойми: она была в моей жизни целой эпохой. Ты скажешь: прошлой эпохой. Но
прошлое и забытое - разные вещи. Вообще помнить всегда лучше, чем забывать,
Мишенька. Плохое иногда еще можно вычеркнуть. Но хорошее... - Он помолчал,
потер ногу. - Тот, кто не помнит вчерашнего, тот и сегодняшнее забудет... А
на самом деле позавчера и послезавтра в жизни неразделимы!
Виктор Макарович заметно устал. Но, мне показалось, не оттого, что у
него были больные ноги, а от своих мыслей. Мы с ним присели.
- Если из книги, Мишенька, выбрасывать прочитанные страницы и главы,
вся книга рассыплется. Впрочем, вернемся к Дому культуры... - сказал он. А
сам вернулся к Маргарите Васильевне: - Сколько черновой работы она брала на
себя! А лавры в основном доставались хору и мне. Говорят, что в один из
самых страшных кругов ада... того самого, дорога к которому вымощена твоими
рухнувшими намерениями, попадают "предатели своих благодетелей". То есть
люди, не помнящие добра... Не будем принадлежать к их числу, Мишенька!
- Не будем!... Я вот вас никогда не забуду!
- Спасибо тебе... Память может продлить человеческую жизнь. Ты
понимаешь? Даже угасающую или давно угасшую...
Мы помолчали. Потом я сказал:
- А моя мама помнит все даты в жизни наших родственников и знакомых. И
всех поздравляет. Я даже смеюсь над ней.
- А что тут смешного?
- Все и всех помнить?... Это надо иметь такой склад! - Я постучал
пальцем по голове.
- Память - не склад и не хранилище, - возразил Виктор Макарович. --
Это - святилище... Прости за громкое слово.
Мы еще помолчали.
- Хорошо, что Дирдом ничего об этом не знает, - сказал я. - А то бы
он не назначил Маргариту Васильевну дирижером... с таким удовольствием.
- Может быть.
- А детей у вас никогда не было? - спросил я.
- Я всю жизнь был таким многодетным отцом в нашем Доме культуры, что
построить свой собственный дом... не успел как-то. А Маргарита Васильевна
заплакала, когда узнала, что я должен уйти.
- Заплакала? Она?! Не представляю себе.
- Тем дороже для меня это событие!
Мы поднялись со скамейки и пошли дальше.
- Но вот кто мне поможет отыскать... как говорится, новое место в
жизни? - ни к кому не обращаясь, сказал Виктор Макарович.