"Анатолий Георгиевич Алексин. Два почерка " - читать интересную книгу автора

Она вспомнила, что Дима и Танечка часто оставались в школе после уроков
заниматься геометрией, с которой Танечка была не в ладах. Она не умела
чертить, и самый простой прямоугольник казался ей совсем не таким уж
прямым, а загадочным и коварным. Математичка Алевтина Георгиевна очень
напоминавшая Жене классную даму былых времен относилась к этим занятиям
скептически. Заметив както в уже опустевшей раздевалке одиноко висевшее
Танино пальто, а на полке Димину полярную шапку, Алевтина Георгиевна
усмехнулась:
- Занимаются?.. Ничего из этой так называемой "взаимопомощи" не
получится. Их просто нужно учить порознь!
Поймите, задачи, которые решают мои юноши, девушкам вовсе не по плечу!
А Женя с придирчивостью учителя русского языка и литературы подумала:
"Не по плечу... не по плечу... Так, конечно, говорят, а все же странное
выражение: плечами, что ли, решают задачи? Сказала бы уж лучше "не по
уму"..."
Женю раздражали и голос Алевтины Георгиевны, и ее манера снисходительно
опекать молодых учителей, и ее абсолютная убежденность, что все случаи,
встречающиеся в педагогической практике, можно предвидеть,
классифицировать и разложить по типам, как арифметические задачи.
А если показать Димину записку Алевтине Георгиевне?
Господи, что с ней будет! Особенно от этих слов: "Я бы лучше прошел с
закрытыми глазами по карнизу четвертого этажа. Если бы она... приказала!"
"А что, если Танечка и в самом деле вздумает приказать? -
забеспокоилась вдруг Женя. - Нет, завтра же нужно будет что-то
предпринять!"
В маленькой комнате было жарко. На улице стояла рыхлая, слякотная зима,
похожая скорей на позднюю осень: ни слепящих глаза сугробов, ни узоров на
окнах. Но домоуправление, напуганное прошлогодней жалобой жильцов на
холод, топило с таким неистовством, будто на улице свирепствовали
верхоянские морозы. Женя сняла вязаную кофточку, из кармана выпал конверт
и аккуратным белым прямоугольником лег на пол. Это письмо было адресовано
уже не Танечке, а лично Жене. Написано оно было не размашистым
мальчишеским почерком, а ровными, каллиграфическими буквами.
И это письмо Женя тоже помнила наизусть вместе со всей его ложной и
точной пунктуацией - рбилием двоеточий, скобок, тире:
"Создавшаяся ситуация требует: мы должны немедленно встретиться! Домой
к тебе заходить не хочу (соседи - сплетни!). Мне известна школа, в которой
ты преподаешь. Там я и буду ждать тебя завтра, после пятого урока.
Разумеется, не в вестибюле - на улице!"
- Ну, разумеется, на улице, - тихо прошептала Женя. - А то ведь "ребята
- сплетни!".
...Прежде чем завести разговор с Димой, Женя решила посоветоваться с
Алевтиной Георгиевной. Она, конечно, заранее была уверена, что не сможет
последовать совету математички, но ей было очень любопытно узнать этот
совет, - узнать для того, чтобы, как говорится, "поступить наоборот".
Алевтина Георгиевна выслушала Женю с той снисходительной полуулыбкой, с
которой ученик-пятиклассник проверяет давно уже известную ему таблицу
умножения у своего младшего братишки-первоклассника.
Затем Алевтина Георгиевна подошла к зеркалу и стала демонтировать, а
потом вновь сооружать сложную конструкцию на своей голове, которую она