"Анатолий Георгиевич Алексин. Неправда " - читать интересную книгу автора

волновался! А как же тогда волновалась мама, ожидая его возвращения? Она
места себе не находила: то садилась за машинку, то шла беседовать с
соседкой, то при каждом звуке шагов выбегала на лестницу...
А Генке особенно хотелось пойти в кино еще и для того, чтобы скорей
пролетели часы ожидания. Чтобы вернуться домой, увидеть отца и по лицу
мамы (именно мамы!) понять, что всё в порядке, всё в полном порядке...
Генка захватил с собой долговязого семиклассника Жору, которому
беспрепятственно продавали билеты на любой сеанс. Жора доставал билеты
всем мальчишкам во дворе, за что собирал с них немалый оброк: редкие марки
и книги.
Ребята помчались по вечерним улицам, толкая прохожих и шепча себе под
нос торопливые извинения, которые слышали только они сами. Когда добрались
до кинотеатра, оказалось, что уже поздно: билеты проданы. Кончился
предыдущий сеанс, из кинозала выходили люди, щурясь от света, на ходу
натягивая пальто и так же на ходу обмениваясь впечатлениями. Генка глядел
на них с завистью.
И вдруг он услышал такой знакомый голос:
- Тебе не холодно, малыш?
Генка повернул голову - и увидел отца. Отец, пригнувшись, помогал
какой-то незнакомой белокурой женщине закутаться в пестрый платок.
Генка хотел шмыгнуть в сторону: ему ведь было-строго запрещено ходить
на вечерние сеансы. Но глаза его сами собой, помимо воли, поднялись,
встретились с глазами отца - и Генка изумленно отступил на шаг: он вдруг
увидел, что отец сам его испугался. Да, да, отец испугался! Он, всегда
такой сдержанный, неторопливый в движениях, вдруг засуетился, стал неловко
вытаскивать свою руку из-под руки белокурой женщины и даже, как показалось
Генке, хотел спрятаться за колонну, которая никак не могла скрыть его,
потому что она была тонкая и узкая, а отец - огромный и широкоплечий.
Генка помог отцу: он выскочил на улицу и побежал так быстро, что даже
долговязый Жора не поспевал за ним.
Но где-то на перекрестке Генка остановился - в его ушах звучали слова:
"Тебе не холодно, малыш?" Белокурая женщина, которую отец закутывал в
пестрый платок, была в самом деле невысока, но Генке казалось диким, что и
к ней тоже могут относиться слова, которые всегда принадлежали маме, одной
только маме...
А как же испытание машины? Значит, это неправда? А может, никакой
машины вовсе и нет? Отец сказал неправду... Генка не мог понять этого, это
не умещалось в его сознании. Тогда, может быть, все неправда: и разговоры
о книгах, и советы отца, и споры за ужином? Все, все неправда!
Библиотекарша, по прозвищу "Смотри не разорви", крикнула:
- Зайди, Гена! Я достала книгу, которую ты просил!
Но Генка только махнул рукой: он не хотел брать книгу, которую
советовал ему прочитать отец. Он почему-то не верил этой книге...
Вернувшись домой, Генка сразу же лег в постель.
- Что с тобой? Ты такой горячий... Нет ли у тебя температуры? -
тревожно спросила мама. (Больше всего она волновалась, когда отцу или
Генке нездоровилось: всякая, даже самая пустяковая, болезнь казалась ей
тогда неизлечимой.)
- Не волнуйся, мамочка... Я очень устал, и все! - как никогда ласково
ответил Генка.