"Анатолий Алексин. Саша и Шура (детск.)" - читать интересную книгу автора

Прошло много лет... И вот наконец моя мечта сбылась! Я поехал один, да
ещё на поезде, да ещё на всё лето, и не куда-нибудь на дачу, а далеко - в
другой город, к маминому папе, то есть к моему дедушке.
Правда, мама попыталась с самого начала всё испортить. Она как вошла в
вагон, так сразу тяжело вздохнула, словно у неё горе какое-нибудь
случилось:
- Вот приходится сына одного отправлять. Может, возьмёте над ним
шефство, товарищи?
У окна, спиной к двери, стоял военный. Он был невысокого роста, но
такой широкоплечий, что загораживал всё окно, и мы сперва даже не могли
увидеть бабушку, которая стояла на перроне и тихонько помахивала нам одной
только ладошкой.
Услышав мамины слова, военный обернулся, и я увидел, что это
подполковник-артиллерист. Подполковник оглядел меня так внимательно, что
мне сразу захотелось поправить пояс и пригладить волосы.
- А что ж над ним шефствовать? - удивился он. - Взрослый, вполне
самостоятельный парень!
"Какой замечательный человек! - подумал я. - Настоящий боевой офицер!
Вот, наверное, сейчас скажет: "Да я в его годы..." Но подполковник ничего
про себя "в мои годы" не вспомнил, а снова отвернулся к окну.
И тут же я понял, что не одни только хорошие и сознательные люди на
свете живут.
На нижней полке полулежала толстая-претолстая, или, как говорят,
полная, женщина, с бледным, очень жалостливым лицом. Но я уж заметил:
бывают такие жалостливые люди, на которых только взглянешь - и сразу не
захочется, чтобы они тебя жалели или делали тебе что-нибудь доброе.
Женщина лежала с таким видом, как будто весь вагон был её собственной
квартирой и она уже очень-очень давно жила в этой квартире. А вокруг было
полно всякой еды, завёрнутой в бумагу и засунутой в баночки, как бывает у
нас на кухне перед Новым годом.
В уголке сидел мальчик с таким же точно бледным и жалостливым лицом,
только очень худенький. На голове у него была бескозырка с надписью
"Витязь". А ноги его были накрыты пледом, на котором в страшных позах
застыли огромные жёлтые львы.
Полная женщина - её звали Ангелиной Семёновной - приподнялась и
схватила маму за руку:
- Ах, мужчины этого не понимают! Конечно, я присмотрю за ребёнком! (Так
прямо и сказала - "за ребёнком"!) Я его познакомлю со своим Веником.
Я подумал: "Бывают же такие имена: "Веник"!.. Ещё бы метёлкой назвали!"
- и засмеялся.
- Вот видите, как он доволен! - воскликнула Ангелина Семёновна. - Меня
все дети любят, просто обожают!
Подполковник отвернулся от окна и удивлённо взглянул на меня, точно
хотел спросить: "Неужели вы и в самом деле так уж её любите?" За всех
детей я отвечать не мог, но мне лично Ангелина Семёновна не очень
понравилась. И вообще я не понимал, как можно про самого себя сказать:
"Меня все обожают".
Оказалось, что Ангелина Семёновна и Веник тоже ехали в Белогорск, но
каким-то "диким способом". Что это значит, я тогда не понял. Мне сразу
вспомнилась школа, потому что математик Герасим Кузьмич часто нам говорил: