"Валерий Алексеев. Школа одаренных переростков (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

- Кончайте баловаться! - сказал я сердито. - Дайте с дороги отдохнуть.
Взял с полки Конан-Дойла, попытался читать.

Но чтение не доставило мне никакой радости. Я чувствовал себя - ну, в
точности как Ванька Жуков: забитый сирота, попавший в большой город к чужим
недобрым людям.

Надо было как-то отвлечься от горестных дум.

Отвлечься - значит, поспать или поесть.

Спать мне пока еще не хотелось. Оставался только один вариант.

И, отложив книжку, я отправился в столовую.


19

В светлом зале на первом этаже расставлены были обычные общепитовские
столики, разноцветные пластиковые стулья. Пол здесь был такой же неряшливый,
как и во всей школе.

У окна стоял широкий никелированный прилавок, совершенно пустой.

Может, одареныши все уже съели?

Лопать захотелось - до ужаса. Хоть бы хлеба кусок и холодную котлету.

За время родительских разладов я привык к общепиту и в еде стал
неприхотлив, как верблюд. Мама часто давала мне денежку со словами:

"Сходи в кафетерий, съешь что-нибудь, нет у меня сил готовить".

Подавальщицы в кафе "Юность" привыкли меня кормить, подкладывали
кусочек побольше и охотно беседовали со мною про жизнь.

Вот и сейчас мне хотелось увидеть хоть одного нормального человека -
официантку, повариху, пускай уборщицу. Просто перекинуться словом,
расспросить о том, о сем.

Но в этой столовой не было никакого обслуживающего персонала.

Хотя съестным пахло, и откуда-то доносилось позвякивание вилок и ножей.
Я огляделся. В дальнем углу за столиком, искоса на меня поглядывая,
сидели два одареныша - тот самый белобрысый и та самая рыженькая, которые
минут десять назад резвились и кувыркались под куполом.

Белобрысый был неприлично миловиден: сердцеед, сказала бы моя мама. Она
любила такие определения, запомнившиеся ей еще с патефонных времен.