"Валерий Алексеев. Удача по скрипке" - читать интересную книгу автора Недели две она эту кофту носила. Без радости, без души, я уж каяться
начала, что настроение ей испортила. Суровая стала Вавка моя, молчаливая, на вопросы отвечает нехотя и в глаза избегает смотреть. Все о чем-то думает. И надумала - на свою погибель. Вдруг является на работу в манто. Думала я, что синтетика, пригляделась - и обмерла. Темная норка, натуральная, с платиновым блеском, во сне я подобного меха не видела. - Ты что, - говорю, - девушка, с ума сошла? В этакой вещи сюда явиться! Да к нам на крыльцо теперь автоматчика надо ставить. А ну как спросят, где взяла? - Скажу, подарили, - отвечает мне Вавка совершенно спокойно. И видно по лицу, что этот мех ей тоже радости не доставляет. Знаете, когда у женщины новая вещь заведется, да еще дорогая - и сама вроде новой становишься. А Вавка будто бы постарела: синяки под глазами, лицо бледное, нездоровое. Ох и рассердилась я тогда! - Ладно, - говорю, - дело твое. Подкараулит тебя наша слободская шпана - без манто, а то и без головы останешься. На плохую дорожку ты встала, подруга. С уголовным миром связалась, если не хуже. Усмехнулась Вавка, головой покачала. - Сказки все это, Зиночка. Нет никакого уголовного мира. Есть один только мир, в котором мы живем, и надо в этом мире как-то определяться. - Вот спасибо, объяснила, - говорю. А на душе у меня нехорошо что-то стало. - Мужика, что ли, завела богатого? - Ну, прямо, - отвечает Вавка, - дождешься от них. Не те времена, - Купила, значит? - спрашиваю с юмором. - Выменяла. - На что? - А на кофточку гонконгскую, помнишь? Здорово я тогда обозлилась. - Трепло ты, Вавка, и что за радость перед подругами воображать? Если вещь твоя, вот тебе мой душевный совет: сдай ее поскорее в комиссионку. - Это я еще посмотрю, - отвечает мне Вавка. - Может, сдам, а может, и обменяю. Не в деньгах счастье. Ты мне лучше скажи: не заметно ли во мне каких перемен? Посмотрела я на нее, подумала. - Попалась, что ли? Ребенка ждешь? - Эх ты, курица, курица, - засмеялась Вавка невесело. - Все-то об одном, ничего не знаешь, кроме лукошка с яйцами. - Ну а так - не видно ничего. Побледнела немного, но тебе это даже идет. - Побледнела, говоришь? - переспросила Вавка. - А в глазах моих нет ничего? Приглядись-ка. Заглянула я ей в глаза - и страшно мне стало. Глаза как глаза: красивые, подведенные, зрачки большие. И все-таки что-то такое в них было: как в темноте у зеркала, вроде и нет ничего, а мимо пройдешь - сердце вздрогнет. - Что ж ты молчишь? - торопит меня Вавка. - Заметно что-то или все по-старому? |
|
|